Следственный комитет РФ возбудил уголовное дело после нападения 4 июля в Чечне на журналистку Елену Милашину и адвоката Александра Немова, работающего с «Командой против пыток». Глава «Команды против пыток» Сергей Бабинец в интервью Русской службе «Голоса Америки» заявил, что если расследование будут вести власти Чечни, оно будет неэффективным.
По данным «Новой газеты», после обследования в московской больнице у Милашиной диагностировали закрытую черепно-мозговую травму, до четырнадцати переломов костей кистей рук и множественные ушибы мягких тканей.
«Голос Америки»: Где сейчас находятся Елена Милашина и Александр Немов? В каком они состоянии?
Сергей Бабинец: Елена Милашина и Александр Немов находятся сейчас в одной из московских больниц. Им оказывается необходимая медицинская помощь. Насколько я понимаю, задействованы специалисты, лучшие специалисты, которые есть в Москве по тем травмам, которые у них были выявлены и диагностированы. В настоящее время они идут на поправку, слава Богу. Я увиделся с ними утром, оба чувствуют себя уже намного лучше. Как они шутили, намного лучше, чем в тот момент, когда их избивали. И у Немова спадают гематомы на лице, ноги до сих пор у него очень сильно опухшие, потому что его очень сильно били по ногам. Почему-то они концентрировались именно на его ногах. Собственно, и ножом ударили тоже в ногу, а у Лены огромное количество гематом на голове, на теле и, в частности, на спине. Наверное, все видели ту фотографию, которая, наверное, станет исторической: как у нас с журналистикой борются в России. Но всё равно Лена бодра. Ей наложили опять гипс, потому что у неё диагностировали многочисленные переломы рук и пальцев. Но она ходит, разговаривает, общается, звонит, негодует, потому что не может печатать. Очень надеется, что скоро снимут ей гипс и она сможет вернуться к своей работе. Очень хочет работать – вот что она говорит.
«Голос Америки»: Следственный комитет РФ возбудил уголовное дело по статьям об умышленном причинении легкого и среднего вреда здоровью. Как вы, Елена и Александр отнеслись к этому сообщению? Насколько статьи соответствуют тяжести преступления, на ваш взгляд?
С.Б.: На самом деле мы не очень сильно удивились, потому что возбуждение уголовного дела ещё не говорит о том, что будут найдены виновные и привлечены к уголовной ответственности. Те статьи, по которым было возбуждено уголовное дело, тоже на самом деле не вызывают какого-то негатива, поскольку дело было возбуждено следственными органами Чеченской Республики. А они не обладают какой-либо информацией и объяснениями Елены и Александра. Они, я думаю, возбуждая уголовное дело, опирались всё-таки на информацию, которая была опубликована в сети Интернет, а также ту первичную информацию, которую они могли бы собрать в Чеченской Республике. А это первичный рапорт сотрудника полиции, который приехал к Елене и Александру в больницу, протокол осмотра места преступления, которое было составлено прямо в травмпункте, первичные какие-то фотографии и две справки, которые были выписаны Александру и Елене в больнице, где прописано очень маленькое количество телесных повреждений и описаны далеко не все телесные повреждения, которые у них есть на самом деле. Поэтому, я думаю, они опирались на вот эту первичку и не могли возбудить какого-либо иного дела, либо по каким-то иным статьям. Поэтому не удивляемся особо. Единственное, что вызывает дикое негодование – это то, что расследование будут вести следственные органы Чеченской Республики, а они, скажем так, качеством расследования подобной категории дел – нападения на журналистов и правозащитников – не выделяются.
Все дела, которые были связаны с нападениями, заканчивались ничем. Ни разу не могли найти тех, кто нападал, тех, кто избивал.
Все дела, которые были связаны с нападениями, заканчивались ничем. Ни разу не могли найти тех, кто нападал, тех, кто избивал, тех, кто поджигал офис Сводной мобильной группы, например. Ни разу никого не смогли найти, ни разу никого не смогли привлечь к ответственности. И я, и Елена, и Александр полагаем, что только силами центрального аппарата Следственного комитета можно добиться того, чтобы виновные были привлечены к ответственности, а расследование было проведено эффективно.
«Голос Америки»: В СМИ появлялась информация о том, что камеры видеонаблюдения на месте преступления оказались выключены. Правда ли это?
С.Б.: По поводу видеозаписей пока ничего сказать не могу, поскольку мы не направляли запросы в полицию. Мы не контактируем со следствием, мы только начинаем своё собственное расследование по данному делу. И что получится собрать, что не получится – пока не могу точно ответить.
«Голос Америки»: Когда на Елену и Александра напали, у них забрали технику. Переживают ли они, что неизвестные могут получить доступ к данным на похищенных устройствах?
С.Б.: Естественно, у них забрали всю технику: и телефоны, и ноутбуки. Ноутбуки и телефоны – это наш самый главный, наверное, рабочий инструмент. В них, помимо того, что хранится большое количество рабочих данных, есть ещё и персональные данные, персональная информация, какие-то могут быть личные переписки, фотографии и видеозаписи, которые, конечно же, никто бы не хотел, чтобы оказались в руках совершенно чужих людей, которые желают только зла.
«Голос Америки»: У вас есть версии, кто может стоять за нападением?
С.Б.: Я думаю, что ниточки должны вести всё к тем же людям, которые нападали и в прошлые разы. Кто избивал раньше, кто избивал журналистов, убивал журналистов. Это нужно копать, мне кажется, в том направлении. По поводу того, куда били – Елену били по пальцам из-за того, что она отказывалась вводить пароли, например, на своих гаджетах. То же самое пытались сделать с Александром. У Лены... ей даже грозились тем, что отрежут пальцы, если она не будет вводить пароль самостоятельно. У неё на руке остался порез, кстати, тоже от ножа, которым ей грозили. Пальцы – одно из самых главных оружий журналиста. главная его сила. Поэтому, я думаю, что они по пальцам-то и били с особой жестокостью, чтобы наказать в том числе за то, что она делала. А она писала правду, вот за правду она пострадала.
«Голос Америки»: Елена и Александр связывают нападение со своей профессиональной деятельностью в Чечне. Можно ли сказать, что дело Заремы Мусаевой, на приговор которой они ехали, стало особым раздражающим фактором?
С.Б.: Я думаю, что это совокупность факторов. И вся предыдущая деятельность и Александра, и Елены была причиной того, что на них напали. Дело Заремы Мусаевой и оглашение приговора на самом деле, мне кажется, – это моё личное мнение – не являлись очень сильным раздражителем для местных властей, и вполне себе оглашение могло пройти мирно-спокойно и без каких-либо эксцессов. Почему решили из этого сделать такой огромный просто информационный взрыв и резонанс – я не понимаю. Это очень странный, совершенно нелогичный поступок, очень-очень истеричный какой-то.
«Голос Америки»: История действительно получила большой резонанс. Отреагировали и депутаты, и сенаторы, члены Совета по правам человека, и так называемые «военкоры», что многие СМИ назвали неожиданным. Удивила ли вас такая реакция?
С.Б.: Дело вызвало действительно очень широкий общественный резонанс, потому что уровень той жестокости, с которой избили Александра и Елену, просто зашкаливающий. Тем более напали не просто на двух рядовых людей, а напали на адвоката – представителя гигантского адвокатского сообщества, напали на одного из самых известных российских журналистов (за Леной огромное просто журналистское сообщество стоит), и все эти люди дико возмутились. Потому что нельзя, чтобы такое происходило на территории России. Я думаю, такое же мнение разделяет большое количество чиновников, которые, может быть, в целом за какие-то ограничения могут выступать, но в моменте, я думаю, их эта ситуация очень сильно отрезвила.
Чиновников эта ситуация очень сильно отрезвила.
И они поняли: а что, если завтра за депутатами так придут? А что, если завтра придут за какими-то чиновниками, точно так же начнут избивать? Я думаю, что они понимают, что перегибать в таких ситуациях совершенно нельзя. Более того, монополия на насилие принадлежит все-таки государству, и отдавать её в какие-то частные руки, каких-то бандитов, группировок, случайных людей – это весьма чревато, что показал вполне себе «Марш справедливости». И я думаю, что в данном случае они смотрят ещё на ситуацию с оглядкой на то, что происходило несколько недель назад. И им такие, скажем так, происшествия точно не нужны. Государству в первую очередь.
«Голос Америки»: Становится ли сложнее работать журналистам и правозащитникам в Чечне?
С.Б.: Безусловно, данное нападение было направлено не только на конкретно Елену и Александра, но в том числе и на всё правозащитное журналистское сообщество. «Смотрите, не приезжайте больше, не пишите. Мы тут сами с усами, и нам тут и без вас хорошо». Так что, возможно, это в том числе и такой акт устрашения.
Форум