Ежегодный кинофестиваль «Первый взгляд» (First Look) открылся в 13-й раз в Музее движущихся образов (MoMI) в Астории (Квинс).
В рамках смотра, приветствующего молодое авторское кино, пройдут несколько нью-йоркских премьер, будут показаны также проекты в разработке и художественные инсталляции. В программе - три десятка фильмов со всего света, ленты игровые, документальные и экспериментальные.
Как подчеркивают устроители фестиваля, в этом году они сделали акцент на фильмах из Польши и стран Закавказья.
Польский режиссер Куба Микурда представит свою 47-минутную картину «Солярис, моя любовь» (Solaris Mon Amour). В том же году, когда шедевр Алена Рене «Хиросима, моя любовь» увидел свет, польский писатель Станислав Лем начал писать роман «Солярис», ставший вехой мировой научной фантастики. Авторы фильма собрали полузабытые киносвидетельства и аудиоматериалы, которые погружают в атмосферу того времени.
13-минутная короткометражка Изабелы Зубрицка «Горсть праха» (Handful of Dirt) рассказывает о певице, специализирующейся на кладбищенском отпевании, и ее сыне, копателе могил.
В организации этой части программы MoMI объединил усилия с польским документальным фестивалем Millennium Docs Against Gravity и Польским культурным институтом в Нью-Йорке.
«1489» - название документального фильма из Армении. Этот номер был посмертно присвоен 21-летнему студенту-музыканту Согомону Вардадяну, погибшему во время конфликта в Нагорном Карабахе в 2020 годую. Он пропал без вести на седьмой день войны. Его сестра, Шогакат Варданян сняла на свой смартфон этот очень личный и шокирующий фильм о том, как долго и мучительно трудно она и ее родители идентифицировали останки юноши. Фильм «1489» на престижном фестивале документального кино IDFA в Амстердаме получил главный приз.
Североамериканскую премьеру в MoMI получила грузинская лента «Дело с истекшим сроком годности" (Limitation) Сосо Думбадзе и Элене Асатиани. Документальная картина основана на архивных материалах и рассказывает о критическом для современной Грузии историческом моменте - государственном перевороте 1992 года, в результате которого был свергнут первый избранный президент независимой Грузии Звиад Гамсахурдия.
Режиссеры попытались максимально объективно рассказать о событиях и восстановить хронологию переворота. Авторы использовали все доступные источники, предоставив зрителю самому оценить степень участия России в разгоревшихся событиях, а также осмыслить роль в них самого Гамсахурдия. Эксперты отмечают близость концепции Думбадзе и Асатиани объективистскому подходу к истории Сергея Лозницы.
Копродукция Грузии и Польши «Волшебная гора» (Magic Mountain) вызывает особый интерес. Сорежиссеры Мариам Чачиа и Ник Войт на протяжении многих лет снимали уклад жизни обитателей противотуберкулезного санатория, расположенного в курортном местечке Абастумани в живописных лесистых горах на юго-западе Грузии. Фильм подробно знакомит как с пациентами, так и с врачебным и вспомогательным персоналом. Для Мариам этот проект имеет личный характер как для человека, который ранее успешно излечился от туберкулеза.
Неожиданно для соавторов фильма он оказался в центре политической полемики и был, как считают наблюдатели, подвергнут цензуре. Пресса указывает на Тею Цулукиани, вице-премьера и министра культуры Грузии как на инициатора преследований.
С июня прошлого года грузинские кинематографисты протестуют против процесса «реорганизации» Национального киноцентра, которая, по их мнению, упрочит государственный контроль над кинопроизводством. Сообщается, что примерно пятьсот кинематографистов, включая режиссеров и продюсеров, бойкотируют Киноцентр Грузии.
Фильм «Волшебная гора» получил несколько наград на международных кинофестивалях, включая смотры в Барселоне и Ереване.
Сорежиссеры фильма Мариам Чачиа и Ник Войт ответили на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки» по сервису Zoom.
Олег Сулькин: Готовясь к разговору с вами, я узнал, что ваш фильм снят с грузинских экранов по соображениям, которые многие считают проявлением цензуры. Можете прояснить ситуацию?
Мариам Чачиа: Вкратце ситуация такова. В конце прошлого года фильм был подвергнут критике министром культуры. Правда, формального запрета нет. Но кинотеатры отказываются показывать его, очевидно, опасаясь неприятностей. В декабре мы организовали два секретных просмотра. Интерес был большой, но нас предупредили: не приглашать журналистов и вообще не распространяться по поводу показов.
Ник Войт: Добавлю немного контекста. За последние полтора года министерство культуры Грузии расширило контроль над разными сферами творчества, включая изобразительное искусство, театр, музеи и кино. Эти меры встречают отпор со стороны творческих кругов. Так, Киноцентру Грузии объявлен бойкот. Кстати, Мариам сейчас снимает документальный фильм об этом. Против цензуры протестуют очень многие грузинские кинодеятели, включая тех, кто живет и работает за границей. Мы устраиваем различные акции и манифестации.
М.Ч.: Я слежу за этим движением с первого дня, то есть с июня прошлого года. Мы предложили заняться продвижением нашего фильма одной из оппозиционных партий. Интерес у людей большой, и я надеюсь, что совместными усилиями удастся организовать прокат.
Н.В.: Мы не планировали делать политическое кино. Но действия министерства культуры привели к тому, что фильм теперь рассматривают преимущественно в политическом контексте.
О.С.: Три года назад я взял интервью у вашей коллеги Саломе Джаши в связи с показом на Берлинале ее документальной экологической притчи «Укрощение природы» (Taming the Garden). Поразительная история про некоего миллиардера, который перевозит водным путем огромное вековое дерево в создаваемый им дендрарий. И хотя имя его в том фильме не называется, все знают, что загадочного коллекционера зовут Бидзина Иванишвили. Какое совпадение! Это тот же человек, оказавшийся в центре вашей истории с лечебницей, ее покупкой и сносом. Что вы можете сказать о нем?
Н.В.: Грузия – небольшая страна. Все знают всех. Бидзина Иванишвили широко известен как политик с начала 2000-х годов, когда он вернулся в родную Грузию из России, где он заработал свои миллиарды и с которой продолжает вести свои бизнес-проекты. Он является лидером правящей партии «Грузинская мечта». И не только. Куда бы ты ни обратил свой взгляд, всегда натолкнешься на его присутствие, зримое и незримое. Он вездесущ в Грузии. Но любопытно при этом, что он предпочитает оставаться невидимым и не любит, когда его делами сильно интересуются масс-медиа. Когда ему что-то не нравится, например, наш фильм, он предпочитает не вмешиваться лично, а втихую действует через других людей. Так это произошло с нами, когда министр культуры выступила по телевидению с критикой фильма. Оказывается, мы что-то там нарушили, и главное, изменили первоначальный сценарий. Все, кто знают, как снимается документальное кино, понимают, что изменения сценария часто неизбежны. Скажем, мы не могли знать, что олигарх разрушит санаторий, который снимали много лет. Конечно, мы зафиксировали это в фильме. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.
О.С.: Какие-то последствия для вас это все имело?
Н.В.: Грузия остается свободной страной. Сегодня творческие люди в Грузии продолжают отстаивать свободу слова и самовыражения.
М.Ч.: Фактически речь идет о борьбе с цензурой. Олигарх очень недоволен фильмом Саломе (Джаши), нашим фильмом, ему очень хочется войти в современную историю Грузии в образе героя и спасителя страны. Таким, кстати, его живописует новый школьный учебник.
О.С.: Самый драматичный эпизод фильма – снос старинного здания санатория. Вам официально разрешили снимать этот момент?
М.Ч.: Все было непросто. Но помогло то, что мы приезжали туда снимать на протяжении пяти лет. Нас хорошо там знали. Мы обсудили цель съемки с представителями компании, занимавшейся сносом, и в результате они нам не мешали.
О.С.: Оригинальное название фильма – «Абастумани», по названию места, где расположен санаторий. Почему вы изменили название на «Волшебную гору»?
Н.В.: По ряду причин. Название Абастумани трудно произносимо для иностранцев. Кроме того, у этого места есть своя магия, как и у места действия книги (речь идет о романе Томаса Манна «Волшебная гора»). Не случайно, это место так любили представители царской династии Романовых, советские лидеры, и вот сейчас облюбовал главный олигарх Грузии.
О.С.: В романе Манна один из докторов занимался с пациентами «расчленением души». Не будет натяжкой сказать, что врачи в туберкулезном санатории в Абастумани тоже стремятся достучаться до пациентов, найти ключики к ним, к их душам...
Н.В.: Я перечитал роман и обнаружил интересные параллели между книгой и нашим фильмом. И там, и здесь атмосфера горной лечебницы полна чарующей красоты и мистицизма. Старинная архитектура способствует нагнетанию таинственности. Пациенты – это люди, выключенные из общественной жизни. У каждого, кто здесь живет, устанавливается личная связь с аурой этого места. Мы снимали пять лет, и в общей сложности располагали 450 часами футеджа. Вполне могли смонтировать пятичасовой фильм.
О.С.: Пациенты там своеобразные – в большинстве своем бывшие уголовники. Они очень разные, как, впрочем, и доктора, и медсестры. Как вы выбирали протагонистов, по какому принципу?
М.Ч.: Поскольку основной контингент пациентов – это выходцы из криминального мира, то и порядки в заведении диктовали “воры с законе”, а не доктора и администрация санатория. Паханы избегали попадать в кадр, опасаясь публичности, поэтому их нет в фильме. Вообще, порядки там были очень вольные, пациентам можно покидать территорию по своему желанию. Нет камер наблюдения, нет охраны. Пациенты жили здесь месяцами и годами. Многие из них скрывали от знакомых свое заболевание. Для них соседи по палате – это и была их настоящая семья.
Н.В.: Порядки там в последние годы заметно помягчели. Персонал не пытался рулить и приказывать. Большинство больных – молодые парни и мужчины средних лет. От персонала им нужны лекарства и психологический комфорт. Мы видели, что некоторые медсестры проявляют поистине материнскую заботу о своих пациентах. Ребята там в основном из бедных семей, они попали в санаторий после тюрьмы, совершив тяжкое преступление. Психологически они очень уязвимы, у них отсутствует самоуважение. Мы не выносим никаких оценок, предлагая зрителям самим оценить их человеческие качества. Тем более, что санатория уже нет.
О.С.: В великом фильме Милоша Формана «Кто-то пролетел над гнездом кукушки» свобода это сверхценность, за которую можно отдать жизнь. Там психушка олицетворяет авторитарное общество. Мне показалось, что можно провести такие аналогии, размышляя и о вашей картине, ее героях...
Н.В.: Я бы сказал, что главная тема нашего фильма – память и власть. Если власть может контролировать прошлое, то человек теряет идентичность. Главный герой и символ фильма – это само здание санатория. Уничтожив старое здание, новый владелец построил на его месте виллу, который он дал название Romanov.
М.Ч.: В Грузии против нас развернули кампанию, утверждая, что мы показываем фейки.
Н.В.: Да, это и есть то, что я называю манипуляцией прошлым.
О.С.: Фильм показывался на многих фестивалях, завоевал несколько престижных наград. Как бы вы суммировали реакцию аудитории? Чем-то она вас удивила?
Н.В.: В странах бывшего Советского Союза реакция публики отличалась в двух возрастных группах. Люди в возрасте 45 лет и старше жаловались, что фильм действует на них депрессивно. А зрители помоложе, напротив, говорили, что он поднял им настроение.
О.С.: Какова судьба пациентов после закрытия и сноса санатория?
Н.В.: Мы знаем, что их вывезли в разные места. Часть в Тбилиси, в главный туберкулезный центр, часть в другие больницы и хосписы, некоторые продолжат лечение в Европе. В Абастумани теперь нет санатория, где лечат тяжелые формы туберкулеза, в частности, лекарственно-устойчивые. Там открыли дыхательный спа, который, конечно, не заменил полноценный санаторий.
Фестиваль «Первый взгляд» продлится до 17 марта.
Форум