В санкт-петербургском филиале Национального исследовательского университета Высшая школа экономики прошла международная конференция «Образование и мировые города: перспективы БРИКС».
По мнению участников дискуссии, резкие колебания цен на мировых рынках сырья все больше сдвигают внимание политиков и экспертного сообщества к новым источникам экономического роста, связанным с новыми технологиями, наукой и образованием.
При этом, страны с быстро растущей экономикой, к каким относят пять государств, образовавших неформальный блок БРИКС, также испытывают немалые трудности, начавшиеся с мирового финансового кризиса 2008-09 гг. и выразившиеся в замедлении темпов развития. В частности, это обусловило растущий поток трудовых мигрантов из Китая, Индии и России в Западную Европу и США, в то время, как в ЮАР усиливаются антиэмигрантские настроения в отношении тех, кто приехал на заработки из соседних стран.
Комплекс наиболее острых проблем, которые испытывает российская экономика, корреспондент «Голоса Америки» попросила прокомментировать одного из участников конференции – научного руководителя НИУ ВШЭ, президента фонда «Либеральная миссия» Евгения Ясина.
Анна Плотникова: Считается, что экономика XXI века (или постиндустриальной эпохи), – это экономика знаний. Насколько существующая в России система среднего и высшего образования готова конкурировать в этом плане со странами так называемого «золотого миллиарда», то есть, с Западной Европой, Северной Америкой и Австралией?
Евгений Ясин: Прежде всего, я хочу сказать, что Россия тоже принадлежит к этому «золотому миллиарду». И сейчас Россия находится в фазе выбора: она может следовать участи великой державы, которая определилась много веков назад, но она также может взять курс на инновационную экономику, на передовые знания, на формирование у своего населения постоянных импульсов движения вперед.
Я считаю данное обстоятельство трудным, но, в то же время, и обнадеживающим. Потому что у России было несколько периодов, когда она доказывала свои высокие творческие способности, правда, без особого умения их реализовать в практической жизни. Предпринимательские свойства были, в значительной степени, забиты.
Сейчас мы должны создать условия для развития предпринимательского начала, и тогда это обеспечит нам освоение имеющегося у нас потенциала.
А.П.: Как известно, гарантией стабильности в западных странах является средний класс, представители которого составляют значительную часть населения. В России этот показатель гораздо ниже. В чём Вы видите причину этого: в объективных экономических условиях или в том, что государство не заинтересовано в большом количестве самостоятельно мыслящих людей?
Е.Я.: Хорошо, что вы определяете средний класс так, хотя далеко не все согласны с этим определением. Если вы возьмете тот набор критериев, который определяет принадлежность к среднему классу в Европе, то там насчитывается 50% от общей численности населения, а у нас в 2006 году, когда я занимался исследованием данного вопроса, было порядка 7%.
Если же учитывать другие параметры (например, творческое начало), то значительное количество людей было подавлено своими жизненными трудностями и не могли прорваться в категорию среднего класса. Но потом, как мы видим, пошел процесс определенного роста среднего класса, и, по моим оценкам, он составил, где-то 20%. Это произошло в последние годы, и те события, которые происходили в России в 2011 – 2012 годах, напрямую с этим связаны. Просто пока процесс созревания общества коснулся только больших городов и, прежде всего, Москвы. Но этот процесс идет, и он будет содействовать созреванию того общества, которое предъявит свои претензии на то, чтобы стать средним классом в той формулировке, которую вы упомянули.
А.П.: С конца прошлого года курс российского рубля по отношению к мировым валютам ведёт себя как на «американских горках» – то резко падает, то поднимается вверх, правда, изначальной высоты не достигает. С чем это связано: с нестабильностью цен на энергоносители, с экономическими санкциями или здесь есть элемент неких спекулятивных действий со стороны российских властей?
Е.Я.: Я не стал бы говорить, что кто-то нагрел на этом руки. Произошли определенные политические события вокруг Украины, Крыма и так далее. И они привели к тому, что у правящей элиты появилось стремление к подавлению движения к саморазвитию, чтобы подчинить его себе.
С другой стороны, есть объективные факторы: упали цены на нефть, и наши доходы существенно сократились, и это дает повод сказать, что прежние темпы выравнивания уровня жизни различных слоев российского населения не будут идти так быстро, как это можно было предположить раньше.
Что будет происходить дальше, я не берусь предсказать. Но я намерен вместе со своими коллегами либерально-демократического направления работать над тем, чтобы российское общество становилось более свободным, более творческим, креативным, и чтобы каждый человек чувствовал, что он сам может собой распоряжаться.
А.П.: События прошлого года, о которых вы упомянули, привели к тому, что российская власть начала так называемый «поворот с Запада на Восток».
В чем вы видите плюсы этого процесса, и существует ли опасность наращивания экономического, политического и военного сотрудничества со странами Юго-Восточной Азии и, прежде всего, Китая?
Е.Я.: Я считаю, что у нас есть большие возможности для увеличения сотрудничества с Китаем. Но на этом направлении у нас нет главной составляющей – экономической, ведь это политический процесс. Мы должны показать, что мы делаем ставку на Китай, который стал второй страной в мире, и что мы не зависим от западных стран.
Если нам нужно бороться за свои сферы влияния на территории бывшего Советского Союза, мы можем себе это позволить. И это одна история.
Но, возвращаясь к вопросу, который вы задали, я считаю, что для нас Китай, с точки зрения повышения экономического и интеллектуального потенциала России, почти ничего не стоит. По очень просто причине: потому что наша главная нужда – это инновационная экономика. То есть, восприятие и проникновение в общество, которое является ведущим звеном в мире.
И в этом смысле ничего не меняется по сравнению с тем, что было раньше. Просто для Америки и Европы труднее стало преодолевать технологическую границу. Там много трудностей, потому что многое уже выбрано, поэтому они медленнее развиваются, и все думают, что они приходят в упадок.
Это не так. Просто у Китая и у Индии больше возможностей развиваться, потому что они захватывают рынки, у них дешевле рабочая сила, и они заимствуют технологии у развитых стран.
России нужно пробиться в передовое сообщество, в эту высшую лигу, как полноправный участник. А это совсем другое дело.