Имплементация договора СНВ-3 между США и Россией идет успешно, считает заместитель госсекретаря США по контролю над вооружениями Роуз Гетемюллер. 5 февраля 2011 года стороны обменялись ратификационными документами договора СНВ-3, таким образом дав старт процессу его воплощения в жизнь. На переговорах по СНВ-3 Гетемюллер возглавляла американскую делегацию.
Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-3) был подписан президентами Бараком Обамой и Дмитрием Медведевым 8 апреля 2010 года. Сенат США ратифицировал его 22 декабря 2010 года, Госдума – 26 января 2011-го. Договор предусматривает серьезное сокращение ядерных арсеналов обеих стран и ныне считается одним из наиболее значимых достижений политики «перезагрузки».
Проверка
Срок действия договора – 10 лет (он может быть продлен по обоюдному согласию сторон), причем процесс имплементации рассчитан еще на шесть лет.
Роуз Гетемюллер, выступившая в вашингтонском исследовательском центре American Security Project, рассказала о результатах первого года имплементации. По ее словам, СНВ-3 дал США и России беспрецедентные условия контроля над ядерными арсеналами.
По оценке Гетемюллер, благодаря договору был достигнут высокий уровень открытости, что кардинально снижает риски, связанные с секретностью состояния ядерных арсеналов – например, риск принятия решения, основанного на неверной оценке стратегического потенциала другой стороны.
«Это обеспечивает прозрачность и предсказуемость», – подчеркнула заместитель госсекретаря.
Так, за минувший год Вашингтон и Москва обменялись более чем 1 400 нотификациями – сообщениями о любого рода изменениях в состоянии ядерных арсеналов, например, о перебазировании стратегического бомбардировщика на другой аэродром или снятия ракеты с боевого дежурства в связи с плановым ремонтом. Американские и российские специалисты провели 18 инспекций на объектах ядерной инфраструктуры. Российские инспекторы получили доступ к засекреченным образцам американской военной техники, а американские, соответственно, к российским. Каждый полгода стороны обмениваются детальными отчетами о состоянии их ядерных арсеналов.
«Теперь, например, мы точно знаем, сколько боеголовок установлено на каждой ракете-носителе», – отметила Гетемюллер.
Она также напомнила, что предыдущий опыт имплементации американо-советских и американо-российских соглашений такого рода был намного менее безоблачным: на процесс зачастую влияли политические проблемы в отношениях двух держав. Роуз Гетемюллер заметила, что успех исполнения СНВ-3 обусловлен тем, что изначально стороны использовали «прагматичный, бизнес-ориентированный подход».
Если условия договора будут полностью выполнены, он позволит установить число ядерных арсеналов Соединенных Штатов и России на самом низком уровне с 1950-х годов – 1 550 развернутых боеголовок.
Риск для договора
23 ноября 2011 года президент Дмитрий Медведев выступил с обращением, в котором предупредил, что, если США и их союзники по НАТО не будут принимать в расчет позицию Москвы относительно ПРО, Россия может выйти из договора СНВ-3.
Это заявление не стало особой сенсацией, поскольку Россия пыталась увязать договор СНВ-3 с проблемой ПРО еще во время переговоров: США всегда настаивали, что это две разные и лишь опосредованно связанные темы. В тексте СНВ-3 упомянута связь между наступательными и оборонительными вооружениями, однако эта формулировка не имеет обязательного характера. После подписания договора Россия выступила с особым заявлением, в котором говорится, что новое соглашение «может действовать и быть жизнеспособным только в условиях, когда нет качественного и количественного наращивания возможностей систем противоракетной обороны Соединенных Штатов Америки».
Корреспондент «Голоса Америки» попросил Роуз Гетемюллер оценить вероятность выхода России из СНВ-3. Заместитель госсекретаря отметила, что, как и любого рода соглашения, связанные с национальной безопасностью, СНВ-3 предусматривает такую возможность и описывают процедуры выполнения таких шагов.
«На мой взгляд, а также как мне сообщили мои российские коллеги, президент Медведев выразил позицию России по этому вопросу, но не указал, что Москва намеревается выйти из этого договора немедленно. Речь идет о будущем, если Россия сочтет, что этот шаг необходимо предпринять в интересах ее национальной безопасности», – сказала Гетемюллер.
Она также напомнила, что высшие руководители России высоко оценивали СНВ-3. Так, в январе 2011 года глава МИДа Сергей Лавров заявил, что «договор становится своего рода золотым стандартом достижения договоренностей в военно-политическом измерении международных отношений». В свою очередь, Владимир Путин назвал контроль над вооружениями одной из целей внешней политики, которую он намерен проводить в случае, если будет избран президентом России.
Будущее
Президент США Барак Обама неоднократно декларировал, что его стратегическая цель – полное избавление мира от ядерного оружия, достижение «абсолютного нуля»; это направление названо одним из приоритетов проводимой им внешней политики.
В апреле 2010 года в США была опубликована новая ядерная доктрина, в которой указывается, что «главной угрозой США и глобальной безопасности более не является обмен ядерными ударами между государствами», и что «Россия и США более не противники, и вероятность их военного противостояния кардинально уменьшилась».
Потенциально Россия и США – обладающие крупнейшими в мире запасами ядерных вооружений – могут начать обсуждение сокращения неразвернутых ядерных арсеналов (боеголовок и носителей, которые находятся на складах и в хранилищах), а также тактического ядерного оружия (ТЯО). Работа по заключению такого рода соглашений исключительно сложна, более того, в мире нет прецедентов заключения подобных договоров.
Несмотря на то что СССР (позднее Россия) и США заключили большое количество соглашений о ядерных вооружениях, ТЯО эти договоры не касались (исключениями являются Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности 1987 года и президентская инициатива 1991 года, в рамках которой США и СССР согласились снять ТЯО с носителей и сосредоточить его в хранилищах). В силу этого ныне неизвестно точное количество тактических ядерных зарядов, системы их доставки, места базирования, концепции применения и пр.
К числу тактических ядерных вооружений принято относить боеголовки ракет малого радиуса действия, ядерные фугасы, артиллерийские снаряды, авиабомбы и т.п. По оценкам Монтерейского института международных исследований (Monterey Institute of International Studies), предположительно в распоряжении России находится около 5 тысяч тактических ядерных зарядов, у США – около 1 100. Контролировать эти арсеналы невероятно сложно: в частности, из-за небольших размеров многих образцов ТЯО.
По словам Роуз Гетемюллер, США готовы двигаться дальше и уже начали предварительное обсуждение этих проблем с российскими представителями, однако до начала формальных переговоров пока далеко.
Заместитель госсекретаря США отметила конструктивный настрой российских дипломатов. Так, Россию традиционно беспокоит развертывание систем ПРО в Европе; тактическое ядерное оружие, которым располагают некоторые европейские союзники США; а также наличие у США высокоточного оружия, эффективность которого ныне сопоставима с ядерным.
Однако, как указала Роуз Гетемюллер, позиция Москвы смягчилась: если раньше российская сторона указывала на необходимость разрешения этих проблем как обязательное условие для начала переговоров, то теперь их называют факторами, которые нужно принимать в расчет при обсуждении проблем сокращения ядерных вооружений.
Замгоссекретаря Роуз Гетемюллер рассказала, как стороны выполняют договор и что планируют делать в будущем