Эксклюзивное интервью писателя «Голосу Америки»
Убийство Джона Кеннеди серьезно повлияло как на американское общество в целом, так и на дальнейший ход мировой истории, считает писатель Эдуард Тополь, давший в Москве эксклюзивное интервью корреспонденту Русской службы «Голоса Америки» 22 ноября – в день, когда человечество вспоминало о президенте США в связи 50-летием его гибели. В частности, по словам писателя, трагедия «приземлила» национальный романтизм граждан США.
Виктор Васильев: Эдуард Владимирович, многие говорят, что мир после гибели Кеннеди изменился, что он не мог остаться прежним. Что вы думаете по этому поводу?
Эдуард Тополь: Думаю, для Америки факт гибели президента, весьма популярного, значил необычайно много. В прошлом столетии США постоянно шли вверх, поднималась в своем развитии, и для страны наступил романтический, как мне кажется, период. То есть до убийства Кеннеди нация была подвержена романтическому восприятию самой себя. Американцы себя романтизировали и, может быть, вполне заслуженно. Потому что они много сделали за кратчайшие сроки. Их успехи были фантастическими. Они стали мировыми лидерами, сверхдержавой, победителями, пусть и вместе с Советским Союзом, фашизма. И вдруг оказалось, что даже хозяина Белого дома можно убить...
Трагедия как бы приземлила национальный романтизм граждан Америки, как я себе это представляю. И, конечно, она существенно повлияла на дальнейший ход истории. Потом и в Рейгана стрелял какой-то сумасшедший (Джон Хикли – В.В.) – просто так, чтобы доказать что-то [киноактрисе] Джоди Фостер. Потом уже можно было стрелять в папу римского, в Джона Леннона и так далее, чтобы прославиться убийствами знаменитых людей. Такая пошла волна... Ну а глубже я, пожалуй, копать не стану.
В.В.: У вас как писателя, долго занимавшегося криминальными темами, есть свои версии произошедшего 22 ноября 1963 года?
Э.Т.: Нет, версий у меня нет. Я этим не занимался. Но есть такой издатель в Америке – [Игорь] Ефимов, который издал все книги Сергея Довлатова. Вот он провел свое расследование, и я могу сослаться только на него. Он провел несколько лет в архивах и раскопал, что за убийством Кеннеди стоит Фидель Кастро.
Я не беру на себя ответственности что-либо утверждать. Могу только цитировать. Вот его выводы: если бы американцы эти данные обнародовали, то тогда надо было бомбить Кубу и тем самым развязать третью мировую войну. Поэтому это обстоятельство замолчали и замалчивают до сих пор.
Так это или нет, не знаю. Но другого объяснения у меня нет. В то время борьба между Фиделем Кастро и Джоном Кеннеди действительно шла не на жизнь, а на смерть. Кеннеди пытался уничтожить режим Кастро.
В.В.: Не так давно между президентами Обамой и Путиным прошла заочная дискуссия об «американской исключительности». Чья позиция вам ближе, как сами относитесь к этому понятию?
Э.Т.: Не следил пристально за их дискуссией и не очень точно знаю, что говорил Обама. Меня мало интересуют его высказывания. Меня больше интересуют его действия, а они иногда противоречат его словам.
Если же говорить вообще, безотносительно дискуссии, то, на мой взгляд, американская исключительность как идея всегда строилась на том, что индивидуум, человеческая личность важнее всего остального. То есть государство служит личности, а не личность государству, я бы так это сформулировал. Хотя именно Кеннеди сказал: «Не спрашивай, что Америка сделала для тебя, а спроси, что ты можешь сделать для Америки». Но он имел в виду Америку, а не государство. Это разные вещи.
Правда, замечу, сегодня эта идея несколько увядает в связи с тем, что по иронии судьбы в капиталистической стране строится социализм, или капитализм с социалистическим лицом. Хотя, конечно, это станет возможным, если президенту Обаме удастся сделать все, что он задумал.
Виктор Васильев: Эдуард Владимирович, многие говорят, что мир после гибели Кеннеди изменился, что он не мог остаться прежним. Что вы думаете по этому поводу?
Эдуард Тополь: Думаю, для Америки факт гибели президента, весьма популярного, значил необычайно много. В прошлом столетии США постоянно шли вверх, поднималась в своем развитии, и для страны наступил романтический, как мне кажется, период. То есть до убийства Кеннеди нация была подвержена романтическому восприятию самой себя. Американцы себя романтизировали и, может быть, вполне заслуженно. Потому что они много сделали за кратчайшие сроки. Их успехи были фантастическими. Они стали мировыми лидерами, сверхдержавой, победителями, пусть и вместе с Советским Союзом, фашизма. И вдруг оказалось, что даже хозяина Белого дома можно убить...
Трагедия как бы приземлила национальный романтизм граждан Америки, как я себе это представляю. И, конечно, она существенно повлияла на дальнейший ход истории. Потом и в Рейгана стрелял какой-то сумасшедший (Джон Хикли – В.В.) – просто так, чтобы доказать что-то [киноактрисе] Джоди Фостер. Потом уже можно было стрелять в папу римского, в Джона Леннона и так далее, чтобы прославиться убийствами знаменитых людей. Такая пошла волна... Ну а глубже я, пожалуй, копать не стану.
В.В.: У вас как писателя, долго занимавшегося криминальными темами, есть свои версии произошедшего 22 ноября 1963 года?
Э.Т.: Нет, версий у меня нет. Я этим не занимался. Но есть такой издатель в Америке – [Игорь] Ефимов, который издал все книги Сергея Довлатова. Вот он провел свое расследование, и я могу сослаться только на него. Он провел несколько лет в архивах и раскопал, что за убийством Кеннеди стоит Фидель Кастро.
Я не беру на себя ответственности что-либо утверждать. Могу только цитировать. Вот его выводы: если бы американцы эти данные обнародовали, то тогда надо было бомбить Кубу и тем самым развязать третью мировую войну. Поэтому это обстоятельство замолчали и замалчивают до сих пор.
Так это или нет, не знаю. Но другого объяснения у меня нет. В то время борьба между Фиделем Кастро и Джоном Кеннеди действительно шла не на жизнь, а на смерть. Кеннеди пытался уничтожить режим Кастро.
В.В.: Не так давно между президентами Обамой и Путиным прошла заочная дискуссия об «американской исключительности». Чья позиция вам ближе, как сами относитесь к этому понятию?
Э.Т.: Не следил пристально за их дискуссией и не очень точно знаю, что говорил Обама. Меня мало интересуют его высказывания. Меня больше интересуют его действия, а они иногда противоречат его словам.
Если же говорить вообще, безотносительно дискуссии, то, на мой взгляд, американская исключительность как идея всегда строилась на том, что индивидуум, человеческая личность важнее всего остального. То есть государство служит личности, а не личность государству, я бы так это сформулировал. Хотя именно Кеннеди сказал: «Не спрашивай, что Америка сделала для тебя, а спроси, что ты можешь сделать для Америки». Но он имел в виду Америку, а не государство. Это разные вещи.
Правда, замечу, сегодня эта идея несколько увядает в связи с тем, что по иронии судьбы в капиталистической стране строится социализм, или капитализм с социалистическим лицом. Хотя, конечно, это станет возможным, если президенту Обаме удастся сделать все, что он задумал.