Конгрессмен-республиканец Рон Пол уверен, что проблему иранской ядерной программы не решить санкциями, что Китай ждет, пока США истощат свои силы, и что Америка не должна быть «дворовым задирой».
Корреспондент «Голоса Америки» Кэролин Пресутти побеседовала с претендентом на республиканскую президентскую номинацию о различных аспектах внешней политики, в том числе об отношениях с Ираном, Афганистаном и Китаем, а также о роли США в современном мире.
Кэролин Пресутти: Давайте немного поговорим об Иране. Ваши соперники призывают ужесточить политику в отношении этой страны в связи с ее ядерными амбициями. Вы же заявляете, что им пока далеко до создания ядерного оружия, но вы и не хотите, чтобы они приблизились к этому моменту. Верно?
Рон Пол: Совершенно верно. Я вовсе не хочу, чтобы они создали такое оружие.
К.П.: И как же этого избежать?
Р.П.: Возможно, необходимо лишить их мотивации к созданию такого оружия. В мире и так уже много оружия. Так, у СССР было 30 тысяч ядерных боеголовок. Поэтому Иран чувствует себя в опасности – он со всех сторон окружен ядерными державами. Даже министр обороны Израиля Эхуд Барак сказал, что на месте иранцев он бы тоже захотел обзавестись ядерным оружием. Потом, правда, он пожалел, что говорил слишком откровенно. Но вы видите – даже Израиль понимает, что желание Ирана заполучить ядерное оружие обусловлено геополитическими причинами.
К.П.: А что вы предлагаете?
Р.П.: В первую очередь, разумеется, не наказывать иранских граждан введением санкций. Вводя санкции и наказывая народ, мы лишаем оппозицию стремления свергнуть радикальное правительство. Это как 11 сентября [2001 года]. Объединило ли нас это событие? Определенно. Не было разделения на демократов и республиканцев, все мы действовали заодно. И вот мы говорим, что хотим смены иранского режима. Мы посылаем туда агентов ЦРУ. И в то же время мы вводим санкции, которые ложатся тяжким бременем на плечи граждан и вынуждают их объединиться. Мы делали это на Кубе в течение 40 лет и продолжаем по сей день. С санкциями необходимо покончить. Так мы ничего не добьемся.
К.П.: Как же это сделать? Просто отменить все санкции?
Р.П.: Не знаю. Санкции – это в некотором роде военные действия. Если бы, например, Китай обладал достаточной властью, чтобы запретить нам импортировать нефть, мы бы восприняли это как первый шаг к войне. Те санкции, которые мы планируем ввести сейчас, лишают их возможности и импортировать, и экспортировать, а также затрагивают страны, ведущие дела с Ираном, в том числе Восточную Европу. Вот почему в последнее время так поднялись цены на нефть. Если мы не хотим окончательно разрушить свою экономику, нам надо внимательнее относиться к санкциям против Ирана. Они не только лишают диссидентов способности свергнуть режим, но и подталкивают иранцев к Китаю.
Китайцы тем временем потихонечку наживаются. Сами они не воюют, воевать они предоставляют нам, выжидая, пока мы окончательно истощим свои силы. А вместо этого они скупают ресурсы, вкладывают деньги в Афганистан, инвестируют в его энергетический сектор. И в иранский тоже.
Так что наша политика в корне неправильна, поскольку она чревата многочисленными побочными эффектами. Мы двигаемся совсем не туда, куда следует. Война в Ираке сблизила с Ираном иракцев, которые теперь все шииты. А теперь они будут сотрудничать еще и с Китаем – это уж вообще никуда не годится.
К.П.: Митт Ромни резко негативно относится к Китаю. А что вы думаете о роли этой страны в мире?
Р.П.: Они занимаются тем, чем хотят – продают разные товары. А мы должны решать за себя. Но мы не можем указывать им, что делать со своей валютой. Мы критикуем их за то, что они не дают ей расти в цене. Мы знаем про монетарное стимулирование и знаем, что это ослабляет нашу собственную валюту. Мы сами это постоянно делаем. Невозможно отрицать, что мы сами позволяем себе те же вещи, за которые мы так осуждаем Китай. Если бы у нас была твердая валюта, золотой стандарт, никаких валютных войн бы не было, потому что никто бы не мог искусственно занижать стоимость своих денег. А так они продолжают делать это, стараясь получить конкурентное преимущество, и это ведет к торговым и тарифным войнам. Мы уже проходили через это в 30-е годы. С началом Великой депрессии никто не хотел делать то, что следует, и начались девальвации и торговые войны. И это, к сожалению, очень сложная ситуация, потому что она легко может привести и к другим видам войны.
К.П.: А какова, на ваш взгляд, роль США в мире?
Р.П.: Роль Соединенных Штатов прежде всего в том, чтобы заботиться о себе, обеспечивать сильную оборону, стабильную национальную валюту, учить людей защищать свои гражданские свободы, укреплять экономику и подавать хороший пример. В этом случае все бы ориентировались на нас и, возможно, старались бы нас превзойти. Это гораздо эффективнее, чем брать на себя роль этакого дворового задиры, который говорит всем: «Сделайте так, как мы хотим, а мы дадим вам за это взятку. А если не сделаете, мы вас начнем бомбить». Это совсем неподходящая для нас роль.
Отцы-основатели ясно дали понять, что мы должны дружить со всеми странами, которые этого хотят, и торговать с ними. Это снижает вероятность войны. Война – это одна из главных, если не самая главная, брешь в нашей экономике. Мы сейчас идем по стопам Советского Союза, вмешиваясь в конфликты в Афганистане и других странах. Посмотрите на наш средний класс – он продолжает уменьшаться. Похоже, сейчас нет ничего, что может остановить бешеный рост дефицита госбюджета. И если бы хоть кто-то в Вашингтоне имел представление о том, насколько все это серьезно, они бы не тратили время на пустые рассуждения – уж поверьте мне.
Эксклюзивное интервью с претендентом на республиканскую президентскую номинацию