Ровно 30 лет назад, 4 октября 1993 года, в Москве произошло то, что некоторые аналитики называют заключительным этапом гражданской войны в постсоветской России, а другие – «силовым столкновением» сторонников президента России Бориса Ельцина и Верховного Совета Российской Федерации. Так или иначе, затяжной конституционный кризис, который нарастал в течение нескольких лет перед этим, обернулся массовым кровопролитием в столице и штурмом здания парламента с применением боевой техники 4 октября. По мнению части западных экспертов, с которыми побеседовала Русская служба «Голоса Америки», те события стали началом политических изменений, которые, возможно, и привели 7 лет спустя к установлению нынешнего авторитарного режима в России.
Your browser doesn’t support HTML5
Какие выводы сделала Россия из событий тридцатилетней давности
К 1993 году противоречия между старыми государственными институтами России и необходимостью строить демократическое общество достигли своего апогея. Верховный Совет России выполнял функцию парламента, но его члены не избирались на всеобщих выборах. В то же время, высшим органом власти считался Съезд Народных Депутатов РФ, образованный незадолго до этого, в 1990 году, но не состоящий из профессиональных политиков. По мнению многих историков, такая двойственная система и привела к глубокому конституционному кризису.
Постепенно, Верховный совет заставил президента Бориса Ельцина затормозить осуществление радикальных экономических реформ и добился права назначать главу Центробанка и ключевых министров: обороны, иностранных дел, безопасности, внутренних дел. В парламенте приобрело силу антипрезидентское большинство – блок «Российское Единство». Де-факто в стране сложилось двоевластие.
Парламентариев стали поддерживать возникающие ультраконсервативные партии наподобие «Трудовой России» и запрещенной ранее компартии, которой Конституционный суд разрешил провести восстановительный съезд: так возникла КПРФ.
В марте 1993 года Ельцин начал говорить о, по его выражению, «ползучем перевороте» со стороны Верховного совета. 20 марта он объявил приостановку действия Конституции. Конституционный суд посчитал это основанием сместить Ельцина с поста президента, но двух третей голосов депутатов для импичмента не набралось.
Первая кровь пролилась 1 мая, когда демонстрация противников президента была разогнана ОМОНом. Вице-президент России Александр Руцкой поддержал оппозицию, после чего Ельцин снял его с должности.
Видный американский политолог Дональд Дженсен из Центра изучения России и Евразии (Donald Jensen, Center for Russia and Eurasia) в те годы служил сотрудником посольства США в России и был очевидцем как путча ГКЧП в 1991-м, так и московских событий октября 1993 года.
«Разумеется, я был шокирован и напуган тем, что тогда увидел, – рассказал Дженсен в интервью Русской службе «Голоса Америки». – Но к этому также добавилось и чувство разочарования: я лично никак не ожидал, что те, давайте их назовем, счастливые дни, которые последовали за августом 91-го, так быстро довели страну до стрельбы на улицах Москвы. Я не думаю, что те россияне, которые жили тогда в Москве, когда-нибудь это забудут. Я думаю, 1991 и 1993 годы следует рассматривать вместе как две ключевые вехи в эволюции той России, которую мы знаем сегодня».
21 сентября, в своей речи по телевидению, Ельцин заявил о президентском Указе номер 1400: в нем было сказано, что законодательные функции Верховного совета и Съезда народных депутатов прекращаются, а высшим органом законодательной власти становится Федеральное собрание.
В ответ Верховный совет во главе с Русланом Хасбулатовым объявил президентом Александра Руцкого, который тут же отменил Указ 1400. На стороне Ельцина оставались армия и милиция. В стране оказалось два президента.
В городе начались стычки с кровопролитием и жертвами. Жизнь в центре Москвы была парализована.
1 октября, при посредничестве руководства РПЦ, в Свято-Даниловом монастыре прошла встреча представителей обеих сторон, но переговоры провалились.
3 октября произошла перестрелка ОМОНа с вооруженным ополчением, охранявшим «Белый дом», как называли россияне здание Верховного Совета. Двое милиционеров погибли. На митинге у здания Руцкой призвал антипрезидентские силы штурмовать телецентр Останкино, а глава Верховного совета Хасбулатов – взять штурмом Кремль. Среди тех, кто командовал оппозиционным ополчением, были Александр Баркашов, Виктор Анпилов, Альберт Макашов и другие.
Во время штурма Останкино произошел взрыв и начался бой, который шел до вечера. Итог – полсотни убитых и более ста раненых.
«Аналитики, которые утверждают, что эта борьба не была борьбой добра против зла, правы, но – только в ретроспективе. В тот момент казалось совершенно ясным, что была хорошая и была плохая сторона, – вспоминает Джастин Берк, политолог и основатель сайта Eurasianet.org (Justin Burke). – Для очевидцев тех событий было вполне понятно, что силы исполнительной власти под руководством Бориса Ельцина обладали наибольшим потенциалом для продвижения в России демократии и верховенства закона. Теперь, глядя назад, мы понимаем, что это не совсем так: разница не была такой уж существенной; Ельцин, как оказалось, не использовал множество предоставленных ему возможностей, хотя часть из них, наверно, и нельзя было использовать.
Но самое главное: установленное Ельциным политическое наследие как раз и дало миру Владимира Путина. И поводов гордиться таким наследием, вобщем-то, нет. Я не скажу, что удачный для страны шанс на перемены был потрачен впустую: вопрос тут заключается в том, был ли вообще такой шанс? Быть может, было бы лучше, если бы Ельцин вместо того, чтобы продвигать некую американизированную демократию, двинул бы страну к “германской” модели, которая намного больше ориентирована на социальную стабильность и гармоничное общество, и не делает такой акцент на активном продвижении принципов капитализма, как это делает американская демократия».
К вечеру 3 октября Ельцин ввел в Москве чрезвычайное положение. В ночь на 4 октября в столицу прибыли части Таманской мотострелковой дивизии.
По указу президента утром 4 октября к «Белому дому» подъехали танки, которые начали обстрел здания. Пропарламентские бойцы, засевшие внутри, забаррикадировались и оказали сопротивление. К 18:00 все лидеры Верховного совета были арестованы. В результате противостояния полторы сотни человек были убиты и более 400 ранены.
«На смену побоищу был введен комендантский час, если я правильно помню – на две недели – и за этим последовали быстрое принятие новой Конституции и избрание Бориса Ельцина [президентом], – продолжает Дональд Дженсен. – Я тогда надеялся, что новая Конституция, утвержденная в декабре 1993 и предоставлявшая усиленные полномочия президенту, позволит стране избежать хаоса, начать процесс демократизации и принять необходимые экономические реформы. Важно также помнить, что судьба России являлась в то время центральным элементом внешней политики Запада и конкретно США: была тревога и по поводу ядерного оружия, и по поводу объединения Германии, и европейской безопасности в целом. Так что все говорило за то, что западным лидерам следует поддерживать команду Ельцина. Но если говорить лично обо мне, я вижу, что я тогда недооценил ту сложность и те трудности, с которыми был связан процесс преодоления Россией ее советского прошлого».
Борис Ельцин остался у руля власти. В декабре, по его инициативе, была принята новая Конституция и прошли выборы в Госдуму – первый полноценный парламент Российской Федерации.
Вскоре Госдума амнистировала руководителей пропарламентской оппозиции, за исключением Александра Руцкого. Он был арестован, но в апреле 1994-го освобожден из-под стражи. Суд над ним так и не состоялся. Борис Ельцин оставался лидером России до конца 1999 года.