Одним из любимых риторических приемов Владимира Путина в его высказываниях о политических оппонентах стало обесценивание. Путин пользуется этим манипулятивным инструментом на протяжении многих лет. Практически ни одна из его реплик в адрес оппозиционеров не обходилась без этого приема.
Сразу после того, как был оглашен приговор оппозиционному политику Илье Яшину — 8 с половиной лет тюрьмы, — журналист Андрей Колесников попросил Путина прокомментировать это событие. Президент РФ перебил сотрудника «Коммерсанта»: «Яшин? Это кто такой?» После небольшой паузы Колесников ответил: «Блогер».
В этом небольшом диалоге мы видим не только намеренное обесценивание деятельности и фигуры Яшина (очевидно, что Путин прекрасно знает, кто это), но и ответное обесценивание со стороны журналиста, который, тщательно выбирая слова, называет Яшина не политиком, а блогером.
Это слово отсылает нас к личности другого политического заключенного — Алексея Навального. Представители российской власти (и в первую очередь президент), как известно, избегают упоминания его имени в публичном пространстве. Зато активно используют «заменители», обесценивающие фигуру Навального. В этом списке синонимов есть в том числе и формулировка «никому не известный блогер».
В комментарии об отравлении Алексея Навального Путин также использовал прием обесценивания: «Да кому он нужен-то? Если бы хотели, довели бы дело до конца».
Используя обесценивающий риторический вопрос, Путин как бы дает понять: я Навального не боюсь, потому что он не имеет никакой политической силы. Впрочем, старательное избегание фамилии оппозиционера заставляет задуматься как раз об обратном.
Комментарий Путина о Навальном очень напоминает его слова о журналистке Анне Политковской, застреленной в подъезде ее дома в октябре 2007 года. «Влияние Политковской на политическую жизнь было минимальным, — заявил Путин и добавил: — Смерть Политковской нанесла стране гораздо больше вреда, чем её публикации». Таким образом, Путин обесценивает деятельность журналистки, критиковавшей власть, говорит о том, что ничего она этой власти все равно сделать не смогла, влияние было мизерным, но убийство — это, конечно, плохо.
Примерно так же Путин высказывался и о застреленном на мосту у стен Кремля Борисе Немцове: «Он избрал путь критической борьбы, но я к этому привык, не он один. Это совсем не факт, что человека нужно убивать».
Наконец, одним из самых ярких случаев публичного обесценивания стал знаменитый диалог Путина с лидером группы ДДТ Юрием Шевчуком, которого президент на встрече с деятелями культуры попросил представиться: «А вас как зовут, извините?» Шевчук тогда ответил в духе самого Путина, применив ироническое обесценивание к самому себе: «Я Юра, музыкант».
Обесценивание, публичное или заочное (а также посмертное) унижение тех, кто с ним не согласен, прочно вошло в набор манипулятивных техник Путина. Трудно сказать, действительно ли он недооценивает противников, считая их пустым местом, или, наоборот (вероятно, это случай Навального), опасается их политического влияния. И не беспочвенно, как показывают события последних десяти месяцев и опыт недооценивания целой страны.