В среду 2 марта первый президент СССР Михаил Горбачев празднует свое 80-летие. Для России и для всего мира это событие. Еще громче, чем поздравления, звучат споры о роли этого человека в истории. Кто он – виновник «крупнейшей геополитической катастрофы века», по выражению Владимира Путина, или же человек, положивший конец «империи зла»? Как бы к Горбачеву не относились, никто не сможет отрицать то, что его реформы привели к грандиозным переменам.
Партийная карьера Михаила Горбачева известна всем, о ней написано в учебниках и энциклопедиях – интереснее узнать о самых первых его годах, тем более с его собственных слов.
Вот там, на соломке, рядом с хлевом…
«Кто я такой? Как это я появился? Когда-то мать моя приглашала на лето дочку Ирину (дочь Горбачева – В.Л.), когда нам надо было уехать в отпуск. Мы всегда брали ее с собой. Ирина как-то в разговоре со мной, уже взрослой, говорит: “Папа, ты знаешь, что ты родился, как Иисус Христос?”», – с этих слов Михаил Горбачев начал рассказывать о своем детстве. Было это совсем недавно, на пресс-конференции в ИТАР-ТАСС.
Тогда Горбачев сказал Ирине: «Что это такое?», – а она пересказала папе историю, которую ей рассказала бабушка – то есть мать Михаила Горбачева. Когда она вышла замуж, в ее новой семье было шестеро детей, и ей с мужем отгородили личное пространство.
«Мать забеременела, должна рожать, процесс начался, – сказал Горбачев, как и раньше, сделав ударение на первый слог, – и ее взяли и отвели в хату деда Андрея (деда Горбачева по отцовской линии – В.Л.). Там была светелка с иконостасами. Потом следующая комната – там печка русская, это в основном пристанище детей. И рядом еще одна [печка], на которой каждый день что-то пекли. А дальше были сени, и после сеней было хозяйственное подразделение. Вот там, на соломке, рядом с хлевом – не дотянул – я и родился».
В 1937 году
Михаил Горбачев рассказал еще, как его дед в 1937 году оказался в тисках «той инквизиции» – его обвинили в троцкизме и приговорили к расстрелу. Расстрельные дела направили тогда к областному прокурору, а его помощник не увидел «никакого преступления» в деле деда Горбачева. В итоге его 14 месяцев пытали, допрашивали, а потом выпустили. «Один раз, – вспоминает Горбачев, – он, вернувшись, рассказал, что с ним было. Вся семья за этим длинным столом собралась, слушала, наплакалась. Мне тогда было уже 8 лет, я помню это заседание». Сталина дед Горбачева не винил. Но потом, говорит Горбачев, став генеральным секретарем, он увидел, что вся существовавшая система была «мясорубка настоящая», и что кровь – на сталинских руках. Именно при Горбачеве, как известно, началась вторая десталинизация.
Михаил Горбачев и сегодня говорит о том, что можно было сохранить Советский Союз. Он хотел реформировать страну, хотел, как некогда Александр Дубчек в Чехословакии, создать «социализм с человеческим лицом». Было ли это возможно? И насколько искренен в своих стремлениях был Горбачев? Историки смотрят на это по-разному.
Алексей Фененко: «Горбачев – типичный представитель поздней партийной номенклатуры»
Ведущий научный сотрудник Института проблем международной безопасности Алексей Фененко считает Михаила Горбачева «типичным представителем поздней партийной номенклатуры». Во-первых, говорит Фененко, эта номенклатура имела свои слабости, она появилась не в суровое сталинское время, а при Хрущеве и Брежневе, и потому «не умела держать удар». Во-вторых, люди поколения Горбачева смотрели на советскую идеологию с цинизмом. Ведь сначала удар по престижу партии был нанесен в 1956 году на антисталинском 20-м съезде, потом в 1964 году, когда сместили Хрущева и изменили его курс, затем в 1971-м, когда сняли лозунг о построении коммунизма к 1980 году. Наконец, существующая система еще раз дискредитировала себя в 1983-м, когда руководитель КГБ Юрий Андропов сказал: «Мне кажется, что мы не знаем общества, в котором живем».
В биографии Горбачева Алексей Фененко большое внимание уделяет тому периоду, когда он занимал руководящие должности в Ставропольском крае, в том числе пост первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС. В Ставрополье лечились многие партийные вожди – они отдыхали там, говорили друг с другом о политике, позабыв о формальностях, и Горбачев смог тогда о многом узнать и со многими познакомиться, говорит Фененко.
Он также отметил, что сначала Горбачева считали слабым политиком, у которого нет своего ресурса, в отличие, например, от одного из его конкурентов за пост генсека – Владимира Щербицкого, руководителя самой сильной союзной республики – Украины. Думали, что на Горбачева можно будет влиять. И действительно, говорит Фененко, первое время Горбачев лавировал между «консервативным» и «либеральным» крылом партии, между Лигачевым и Яковлевым, и оба критиковали нового генсека за «половинчатость».
Но потом, продолжает Алексей Фененко, произошло «ключевое событие горбачевской эпохи» – январский пленум ЦК КПСС 1987 года. Должны были обсуждаться кадровые вопросы, но вместо этого пленум неожиданно превратился в критику стратегии ускорения. «То есть перед Рыжковым (тогдашним председателем Совмина СССР – В.Л.) ставят вопрос: вот мы вам дали два года на ускорение – где результат? Результата нет, наоборот, получили Чернобыль, получили падение темпов роста – давайте, отстраняйтесь», – рассказывает Фененко. С его точки зрения, Горбачев вел, таким образом, игру против Совмина и параллельно с этим пытался ослабить власть партии, сделав «крен в сторону перемен», выбросив лозунг о гласности, когда стали появляться книги и публикации, подорвавшие авторитет КПСС. «Однако, – продолжил Фененко, – с января 1987 года Горбачев теряет контроль над политическим процессом, так и не став полноценным лидером». Назначение Горбачева на пост президента СССР, тем более без всенародных выборов, уже ничего не меняло, утверждает он.
Вывод Алексея Фененко таков: «Горбачев понимал, что наметил долгосрочный проект эволюции в сторону западной социал-демократии, но этот проект начал срываться. И в тот момент Горбачев потерял контроль над ситуациями в республиках». Что было дальше, знает каждый.
Николай Сванидзе: «Горбачев хотел построить социализм с человеческим лицом, но у социализма человеческого лица не оказалось»
Есть и другой взгляд на личность Горбачева в истории и его реформы. Он отразился в присуждении Горбачеву Нобелевской премии мира в 1990 году. Так кто же прав – те, кто считает Горбачева выдающимся реформатором, или те, кто называет его до поры удачливым функционером?
«Эти точки зрения на самом деле не полярны», – сказал в интервью «Голосу Америки» Николай Сванидзе, известный историк, журналист, член Общественной палаты и Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России.
«Объективно Горбачев заслуживает Нобелевской премии за то, что он совершил, но далеко не все, что он совершил, он хотел совершить, – считает Николай Сванидзе. – Многое из того, что Горбачев сделал, произошло независимо от него и даже против его желания. Он хотел совершенствовать социализм – и он его разрушил, не желая его разрушить. Горбачев хотел построить “социализм с человеческим лицом”, но у социализма человеческого лица не оказалось. Он искал у социализма человеческое лицо так же, как Шура Балаганов в “Золотом теленке” пилил чугунную гирю в поисках золота – распилил ее напополам, золота не нашел».
«Горбачев разрушил систему, но не страну, – продолжил свою мысль Сванидзе. – Страна под названием СССР держалась на режиме страха и закрытости. Режим этот зависел полностью от коммунистической партии, потому что как только она рухнула, эстонцы и узбеки в рамках одной страны оставаться ну никак не могли. Все понеслось в разные стороны. Горбачев этого не хотел, но другого варианта не было».
Николай Сванидзе вспомнил известное высказывание президента Франсуа Миттерана: «Горбачев напоминает мне человека, решившего закрасить грязное пятно на стене своего дома. Но, начав зачищать стену, увидел, что шатается один из кирпичей. Попробовал его заменить, и тут обрушилась вся стена. А принявшись ее восстанавливать, обнаружил, что сгнил весь фундамент дома».
«Он сам – и это был его субъективный выбор – выбрал путь независимости. Он мог бы сидеть и ждать, когда этот гнилой дом рухнет на его детей и внуков, он мог бы закручивать гайки, как это решил делать Андропов, силой решить проблемы – а уже и сил-то не было. И Горбачев решил либерализовать систему – система рухнула», – подвел итог Николай Сванидзе.
Первый президент СССР: виновник «катастрофы века» или выдающийся реформатор?