Грузинский кинорежиссер о своем фильме «Слепые свидания»
На недавно завершившемся международном кинофестивале в Торонто прошла мировая премьера нового фильма грузинского режиссера Левана Когуашвили «Слепые свидания» (Blind Dates). В центре лирической драмы – отношения между двумя друзьями, школьными преподавателями, их комичные попытки устроить свою личную жизнь. Леван Когуашвили - уроженец Тбилиси и выпускник кинофакультета Нью-Йоркского университета.
С Леваном Когуашвили, находящимся сейчас в Одессе, побеседовал по телефону корреспондент «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Какая судьба забросила вас в Одессу?
Леван Когуашвили: Обсуждаем один заказной проект. Может быть, поработаю здесь над телефильмом для России в качестве режиссера. У меня творческая пауза. Новый фильм закончен, следующий сценарий запущу в производство, вероятно, только в будущем году.
О.С.: Как вы предпочитаете переводить на русский название фильма?
Л.К.: «Слепые свидания». Хотя, вероятно, точнее было бы перевести «Свидания вслепую». Будем обсуждать название с прокатчиком. Одна российская компания вроде бы собирается его покупать.
О.С.: «Слепые свидания» оправданы вдвойне: одна из девушек, с которыми назначена встреча у двух главных героев, действительно слепая. Откуда вся эта коллизия? Такого рода свидания стали популярны и в Грузии?
Л.К.: Эту историю, ставшую одной из отправных точек для сценария, рассказал мне друг. Я сам не знал, что такие встречи практикуются в Грузии. Наш общий с ним знакомый именно так встречается с девушками. На одну из встреч с ним действительно пришла слепая девушка. Раньше так встречи в Грузии не назначались, правда, и Интернета раньше не было. Сейчас все это есть.
О.С.: А какие еще отправные точки у сценария?
Л.К.: Почти все фильмы нового поколения грузинских режиссеров, которым по 30-40 лет, – тяжелые, невеселые. Вот и моя первая игровая картина – «Прогульщики» (Street Days) – тоже невеселая. Раньше депрессивный тон был несвойствен грузинскому кино. Жизнь стала другая, конечно. Может, и ремесло кинорассказа отчасти утрачено, ведь хорошее ремесло подразумевает легкость, непринужденность повествования. Мне захотелось сделать легкое, светлое кино.
О.С.: Вы сдерживаете свои обещания. Два с половиной года назад, когда мы беседовали по поводу «Прогульщиков», вы пообещали, что ваш новый фильм про «странную грузинскую жизнь» будет более мажорным. Так оно и вышло. В «Слепых свиданиях» гораздо больше юмора, иронии, и тональность очень напоминает классическое грузинское кино 60-70-х годов.
Л.К.: Легкость, по-моему, вообще свойственна хорошему кино, не обязательно грузинскому. Вот в Одессе, где я нахожусь, снимала свою замечательную картину «Долгие проводы» Кира Муратова. Самые грустные истории нужно рассказывать именно так. Да и грузинский национальный характер вовсе не такой депрессивный. В нем есть, конечно, грусть, но Грузия – южная страна, и люди шутят в любой, самой тяжелой ситуации. Радость жизни и теплота отношений все-таки существуют. Эту тональность мы подробно обсуждали с Борисом Фруминым, с которым я вместе пишу сценарии для моих фильмов.
О.С.: Борис Фрумин – ваш бывший педагог по кинофакультету Нью-Йоркского университета (NYU). Как строится ваше сотрудничество?
Л.К.: Я приехал в Нью-Йорк на премьеру «Прогульщиков», мы сели с Борисом в кафе и решили, что следующий наш фильм будет именно таким – более легким, наполненным юмором. Борис мне не раз говорил, что трагедию в кино нужно рассказывать как комедию. Один из главных его уроков. Придумали сюжет про немолодого уже, но еще не женатого парня лет 40, который живет с родителями. Он и его друг не наркоманы, как герои «Прогульщиков», но какая-то печать потерянности на них все-таки есть.
О.С.: Добавлю: они еще очень инфантильны. Характерно, что именно такие герои очень популярны сегодня. Назвать хотя бы героя известной американской комедии «40-летний девственник». Ваши двое героев при этом очень застенчивые и деликатные люди. Даже на любовных свиданиях, где они столь явно проявляют свою нерешительность. Неужели и это свойственно грузинскому национальному характеру? Нет ли в этом перебора?
Л.К.: Может быть. Моя задача как грузинского режиссера – показывать современную грузинскую жизнь. Показывать профессионально и по возможности интересно. Я другой жизни не знаю. Я не могу адекватно рассказывать об американской или русской жизни. Моих героев отличает инфантильность вместе с благородством и потерянностью. Современное кино стало жестким и жестоким, и нотка человечности, по-моему, нужна.
О.С.: Ваши актеры очень естественны в кадре. Такое ощущение, что это люди с улицы, которые не знают, что их снимают для кино. Я узнал одного знаменитого актера, Кахи Кавсадзе, который блестяще играет отца главного героя. А кто остальные?
Л.К.: Андро Сакварелидзе, играющий главного героя Сандро, не актер, а сценарист. Впервые снялся в кино. Он мой друг, знакомы всю жизнь. Арчил Кикодзе, играющий Иву, друга Сандро, – очень хороший писатель и фотограф. Манану, с которой наши герои встречаются на побережье, сыграла Ия Сухиташвили, молодая талантливая актриса из театра им. Руставели. Она, если помните, играла у Германа-младшего в «Гарпастуме». В роли ее мужа Тенго – талантливый актер Вахтанг Чачанидзе. Заняты еще несколько профессиональных и непрофессиональных актеров.
О.С.: Где проходили съемки?
Л.К.: В Тбилиси и в Кобулети, это на побережье Аджарии.
О.С.: Я должен сделать вам еще один комплимент. Вы как режиссер не боитесь долгого молчания своих героев. Диалогов минимум, главное – пластика изображения. Жесты, мимика, музыка, движение камеры. Вы специально этому уделяете внимание или все получается интуитивно?
Л.К.: Я ничего нового не скажу. Кино – изображение. Главное – то, что происходит на экране. Чем меньше слов, тем лучше. Мы приехали в Кобулети и увидели на берегу моря качели. И я понял, что герои должны сидеть на качелях и кушать мандарины. Двое сорокалетних мужчин на пустынном зимнем пляже. Для меня выбор натуры важен как опыт, который что-то добавляет к сценарию, рождает творческие импульсы. Я убежден, что само место съемок способно передавать внутренний мир героев.
О.С.: Что, на ваш взгляд, представляет собой грузинская кинематография сегодня?
Л.К.: Она переживает интересный период. За последнее десятилетие пришло новое поколение режиссеров. Они получили образование в Европе, Америке или в Грузии и рассказывают современные истории. В год снимается 6-7 картин, этого не было раньше, в 90-е. Грузинское кино постепенно возвращается на международную фестивальную орбиту. Некоторые картины довольно успешны. Например, «В цвету» (In Bloom), грузинско-немецкая копродукция, получила много призов на разных кинофестивалях (Фильм «В цвету» выдвинут Грузией на премию «Оскар» - О.С.). Грузия вновь становится интересной кинематографической точкой, где накопилась творческая энергия, ищущая реализации.
О.С.: Каковы дальнейшие маршруты вашей картины?
Л.К.: Азиатская премьера пройдет в октябре на кинофестивале в Токио, европейская – в феврале будущего года на Берлинале. Если все будет нормально, в будущем году фильм выйдет в российский прокат.
С Леваном Когуашвили, находящимся сейчас в Одессе, побеседовал по телефону корреспондент «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Какая судьба забросила вас в Одессу?
Леван Когуашвили: Обсуждаем один заказной проект. Может быть, поработаю здесь над телефильмом для России в качестве режиссера. У меня творческая пауза. Новый фильм закончен, следующий сценарий запущу в производство, вероятно, только в будущем году.
О.С.: Как вы предпочитаете переводить на русский название фильма?
Л.К.: «Слепые свидания». Хотя, вероятно, точнее было бы перевести «Свидания вслепую». Будем обсуждать название с прокатчиком. Одна российская компания вроде бы собирается его покупать.
О.С.: «Слепые свидания» оправданы вдвойне: одна из девушек, с которыми назначена встреча у двух главных героев, действительно слепая. Откуда вся эта коллизия? Такого рода свидания стали популярны и в Грузии?
Л.К.: Эту историю, ставшую одной из отправных точек для сценария, рассказал мне друг. Я сам не знал, что такие встречи практикуются в Грузии. Наш общий с ним знакомый именно так встречается с девушками. На одну из встреч с ним действительно пришла слепая девушка. Раньше так встречи в Грузии не назначались, правда, и Интернета раньше не было. Сейчас все это есть.
О.С.: А какие еще отправные точки у сценария?
Л.К.: Почти все фильмы нового поколения грузинских режиссеров, которым по 30-40 лет, – тяжелые, невеселые. Вот и моя первая игровая картина – «Прогульщики» (Street Days) – тоже невеселая. Раньше депрессивный тон был несвойствен грузинскому кино. Жизнь стала другая, конечно. Может, и ремесло кинорассказа отчасти утрачено, ведь хорошее ремесло подразумевает легкость, непринужденность повествования. Мне захотелось сделать легкое, светлое кино.
О.С.: Вы сдерживаете свои обещания. Два с половиной года назад, когда мы беседовали по поводу «Прогульщиков», вы пообещали, что ваш новый фильм про «странную грузинскую жизнь» будет более мажорным. Так оно и вышло. В «Слепых свиданиях» гораздо больше юмора, иронии, и тональность очень напоминает классическое грузинское кино 60-70-х годов.
Л.К.: Легкость, по-моему, вообще свойственна хорошему кино, не обязательно грузинскому. Вот в Одессе, где я нахожусь, снимала свою замечательную картину «Долгие проводы» Кира Муратова. Самые грустные истории нужно рассказывать именно так. Да и грузинский национальный характер вовсе не такой депрессивный. В нем есть, конечно, грусть, но Грузия – южная страна, и люди шутят в любой, самой тяжелой ситуации. Радость жизни и теплота отношений все-таки существуют. Эту тональность мы подробно обсуждали с Борисом Фруминым, с которым я вместе пишу сценарии для моих фильмов.
О.С.: Борис Фрумин – ваш бывший педагог по кинофакультету Нью-Йоркского университета (NYU). Как строится ваше сотрудничество?
Л.К.: Я приехал в Нью-Йорк на премьеру «Прогульщиков», мы сели с Борисом в кафе и решили, что следующий наш фильм будет именно таким – более легким, наполненным юмором. Борис мне не раз говорил, что трагедию в кино нужно рассказывать как комедию. Один из главных его уроков. Придумали сюжет про немолодого уже, но еще не женатого парня лет 40, который живет с родителями. Он и его друг не наркоманы, как герои «Прогульщиков», но какая-то печать потерянности на них все-таки есть.
О.С.: Добавлю: они еще очень инфантильны. Характерно, что именно такие герои очень популярны сегодня. Назвать хотя бы героя известной американской комедии «40-летний девственник». Ваши двое героев при этом очень застенчивые и деликатные люди. Даже на любовных свиданиях, где они столь явно проявляют свою нерешительность. Неужели и это свойственно грузинскому национальному характеру? Нет ли в этом перебора?
Л.К.: Может быть. Моя задача как грузинского режиссера – показывать современную грузинскую жизнь. Показывать профессионально и по возможности интересно. Я другой жизни не знаю. Я не могу адекватно рассказывать об американской или русской жизни. Моих героев отличает инфантильность вместе с благородством и потерянностью. Современное кино стало жестким и жестоким, и нотка человечности, по-моему, нужна.
О.С.: Ваши актеры очень естественны в кадре. Такое ощущение, что это люди с улицы, которые не знают, что их снимают для кино. Я узнал одного знаменитого актера, Кахи Кавсадзе, который блестяще играет отца главного героя. А кто остальные?
Л.К.: Андро Сакварелидзе, играющий главного героя Сандро, не актер, а сценарист. Впервые снялся в кино. Он мой друг, знакомы всю жизнь. Арчил Кикодзе, играющий Иву, друга Сандро, – очень хороший писатель и фотограф. Манану, с которой наши герои встречаются на побережье, сыграла Ия Сухиташвили, молодая талантливая актриса из театра им. Руставели. Она, если помните, играла у Германа-младшего в «Гарпастуме». В роли ее мужа Тенго – талантливый актер Вахтанг Чачанидзе. Заняты еще несколько профессиональных и непрофессиональных актеров.
О.С.: Где проходили съемки?
Л.К.: В Тбилиси и в Кобулети, это на побережье Аджарии.
О.С.: Я должен сделать вам еще один комплимент. Вы как режиссер не боитесь долгого молчания своих героев. Диалогов минимум, главное – пластика изображения. Жесты, мимика, музыка, движение камеры. Вы специально этому уделяете внимание или все получается интуитивно?
Л.К.: Я ничего нового не скажу. Кино – изображение. Главное – то, что происходит на экране. Чем меньше слов, тем лучше. Мы приехали в Кобулети и увидели на берегу моря качели. И я понял, что герои должны сидеть на качелях и кушать мандарины. Двое сорокалетних мужчин на пустынном зимнем пляже. Для меня выбор натуры важен как опыт, который что-то добавляет к сценарию, рождает творческие импульсы. Я убежден, что само место съемок способно передавать внутренний мир героев.
О.С.: Что, на ваш взгляд, представляет собой грузинская кинематография сегодня?
Л.К.: Она переживает интересный период. За последнее десятилетие пришло новое поколение режиссеров. Они получили образование в Европе, Америке или в Грузии и рассказывают современные истории. В год снимается 6-7 картин, этого не было раньше, в 90-е. Грузинское кино постепенно возвращается на международную фестивальную орбиту. Некоторые картины довольно успешны. Например, «В цвету» (In Bloom), грузинско-немецкая копродукция, получила много призов на разных кинофестивалях (Фильм «В цвету» выдвинут Грузией на премию «Оскар» - О.С.). Грузия вновь становится интересной кинематографической точкой, где накопилась творческая энергия, ищущая реализации.
О.С.: Каковы дальнейшие маршруты вашей картины?
Л.К.: Азиатская премьера пройдет в октябре на кинофестивале в Токио, европейская – в феврале будущего года на Берлинале. Если все будет нормально, в будущем году фильм выйдет в российский прокат.