8 февраля в Москве Генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер выразил надежду, что Россия сможет убедить Кыргызстан пересмотреть свое решение о ликвидации авиабазы США в Манасе, которая очень важна для тылового обеспечения группировки сил Североатлантического альянса в Афганистане. Эта же проблема была затронута 8 февраля и в Мюнхене, на встрече вице-президента США Джо Байдена и российского вице-премьера Сергея Иванова. С вопросом о том, каким может оказаться новый геополитический торг между Москвой и Западом, мы обратились к независимому российскому военному эксперту Павлу Фельгенгауэру.
Марк Львов: Как Вы оцениваете заявления Москвы, что она не имеет никакого отношения к решению Бишкека закрыть авиабазу в Манасе?
Павел Фельгенгауэр: Все это очень похоже на пропагандистскую риторику времен «холодной» войны, когда СССР и США делали громкие миролюбивые заявления и при этом вооружались и оказывали давление друг на друга через третьи страны.
Сейчас Запад, говоря о посредничестве с Кыргызстаном, предлагает России вариант отхода от занятой ею позиции с сохранением «дипломатического лица». Он хочет, чтобы Москва хотя бы не мешала прямым переговорам с кыргызской стороной.
М.Л.: Пойдет ли это на Кремль?
П.Ф.: Авиабаза в Манасе всегда раздражала российское руководство и особенно - российских военных. Во-первых, она находится в территории одного из главных союзников России в Средней Азии – Кыргызстана. Во-вторых, она рядом с Казахстаном, где располагаются важные еще с советских времен военные полигоны и где проводятся испытания баллистического, противоракетного и другого российского оружия. Но со стратегической точки зрения все это не так безумно важно. Тем более что Москва вовсе не желает победы «Талибана» в Афганистане. Но мы хотели бы от Запада, и прежде всего – от Америки, серьезных уступок в других областях. Это, как минимум, отказ от развертывания ПРО в Центральной Европе. А по большому счету в будущем - отказ от размещения элементов американской стратегической инфраструктуры на территории стран бывшего Варшавского Договора. Ну и, конечно, вопрос о членстве в НАТО Грузии и Украины. Москва хочет, чтобы Запад признал: эти страны находятся в ее сфере влияния. Только тогда возможно сотрудничество в Афганистане.
М.Л.: Но ведь такое сотрудничество, по сути, уже давно было налажено.
П.Ф.: Да, в 2001-м году Москва активно помогала и американцам, и афганскому Северному альянсу в борьбе с талибами. Но тогда Кремль надеялся, что в ответ США признают наши сферы влияния на постсоветском пространстве. И поэтому поддержку «цветных революций» в странах СНГ Кремль посчитал «вероломной неблагодарностью Запада». Поэтому сейчас он намерен действовать жестко, отстаивая национальные интересы.
М.Л.: И вы полагаете, что Вашингтон и Брюссель пойдут на такие уступки Москве?
П.Ф.: Скорее всего, нет. Но точно сказать не могу. Для нового президента США Барака Обамы очень важна победа в Афганистане. Он сделал ставку на этот ключевой район в борьбе с международным терроризмом. А Москва демонстрирует свою позицию: дескать, без нее Америке успеха в Афганистане не видать. Насколько эта позиция будет воспринята в Вашингтоне – время покажет. Ведь в новой американской администрации есть разные игроки с разным видением, как нужно работать с Россией. Одни считают, что с Россией надо вести себя жестко. Другие полагают, что нужно тесно сотрудничать, разграничить сферы влияния и даже пойти на «новую Ялту».
М.Л.: Рассчитывают ли в Кремле, что взамен Белый Дом будет добиваться посредничества Москвы при налаживании американо-иранского диалога?
П.Ф.: Посредничества вряд ли. У нас, по сути, нет никакого влияния на Тегеран. У России были попытки наладить с иранским режимом более близкие отношения, но ничего не получилось. И на Каспии, и в Закавказье у Ирана есть собственные интересы, отличные от интересов России. Поэтому Россия не помощник и не арбитр в американо-иранском споре, хотя, конечно, она может заблокировать принятие каких-то резолюций в Совете Безопасности ООН, добиться их смягчения. Но на этом и ограничивается российская поддержка Ирана. Зенитно-ракетные комплексы С-300 мы им так и не продали… Я думаю, что российская позиция по Ирану останется такой же, какой и была. Сейчас серьезный торг идет по Афганистану. Кремль считает, что он способен перекрыть воздушно-транспортный мост НАТО в Афганистан, также как недавно смог перекрыть поставки газа в Украину.
М.Л.: И последний вопрос, который опосредованно имеет отношение к нынешнему военному спору России и Запада. Сегодня политологи в Москве все чаще говорят о нарастающем конфликте между президентом Дмитрием Медведевым и премьер-министром Владимиром Путиным по ряду политических, экономических и гуманитарных проблем. Вы разделяете эту точку зрения?
П.Ф.: По внешней политике, по-моему, пока особых разногласий нет. Пока есть общее желание договориться с новой американской администрацией. Но в целом взаимоотношения двух российских лидеров - формального и неформального действительно становятся все более напряженными. Причина – экономическая ситуация, которая продолжает ухудшаться. Легко принимать заранее согласованные решения на пике роста и гораздо труднее – в разгар кризиса. Во что выльется это напряжение, я не представляю. Думаю, что и сами Медведев и Путин это не очень представляют. Многое зависит от того, насколько затяжным и тяжелым окажется глобальный кризис. А этого уже никто не знает.
М.Л.: Спасибо за интервью.
