Почему видео и фото из захваченного Капитолия произвели на всю мировую аудиторию такое сильное впечатление?
Сергей Пархоменко, журналист:
Потому что это место производит на всех невероятно сильное впечатление. Это как если бы в России, ну я не знаю, перевернули вверх ногами Мавзолей Ленина. Это очень символическая вещь. Собственно, так это происходило в 93 году, когда оккупировали место власти. Но оно было «свежее», а Капитолий — это вещь историческая, он уже существует фактически века. В этом много символики, и смотреть на это было трудно. Хотя понятно, что физический ущерб Капитолию не очень значительный.
Это первый случай в истории США, когда здание Капитолия захватывают граждане страны? И можно ли назвать случившееся попыткой госпереворота?
Екатерина Мишина, юрист, эксперт по конституционному праву:
Да, первый. Это беспрецедентно. Был случай, когда в 1814 году в здание Капитолия ворвались солдаты британской армии. Они подожгли несколько ключевых помещений. Потом, в 1954 году, в здание Капитолия ворвались пуэрториканские националисты. Они открыли стрельбу по членам Палаты представителей — пятеро были ранены. Но это всегда были представители других государств. Так, чтобы граждане пошли на штурм высшего органа законодательной власти, — так доселе никогда не было.
Называть случившееся попыткой госпереворота я считаю некоторым преувеличением. Все-таки государственный переворот — это попытка единолично или коллективно прийти к власти. То, что происходило 6 января в Вашингтоне, можно назвать массовыми беспорядками, спровоцированным и долго подогреваемыми главой государства.
Почему некорректно сравнивать события в США с протестами в Беларуси?
Сергей Пархоменко, журналист:
Эти ситуации, с одной стороны, параллельны, а с другой стороны, зеркальны. Параллельны они в том, что действующий глава государства категорически отказывается признавать результаты реальных (я подчеркиваю, реальных) выборов и отказывается покидать свое место после того, как он проиграл на этих выборах. А зеркальна она в том, что в одной ситуации (в США) вся государственная система разделения властей — прежде всего судебная — встает на защиту выборов и на выяснение истины, что же в действительности произошло с выборами. А в другом случае — белорусском — вся отсутствующая система разделения властей и отсутствующей судебной власти встает на защиту действующего президента, абсолютно отрицая реальную ситуацию и отказываясь ее рассматривать и изучать.
Кроме того, если говорить о фальсификации выборов, то в США мы не видим никаких реальных свидетельств, а в Беларуси их огромное количество, есть конкретные люди, которые выборы фальсифицировали. Но разница в том, что руководство Беларуси как бы зажмуривается и говорит: «Этих людей нет, мы их не видим, этих бюллетеней с галочками, поставленными одной рукой нет — ничего нет». Хотя весь есть конкретные люди, которые говорят: «Я это сделал!»
Закончится ли на этом политическая карьера Трампа?
Екатерина Мишина, юрист, эксперт по конституционному праву:
Произошедшее 6 января я считаю концом политической карьеры Трампа, он расписался в своей несостоятельности как политический деятель в государстве, основанном на принципах демократии. Но он вполне может отправиться с «гастролями» куда-нибудь по постсоветскому пространству, где ценят грубых авторитарных руководителей.
Василий Гатов, медиааналитик
С этим можно согласиться, но с долей иронии. Даже в худшем для Трампа случае — если произойдет мятеж его кабинета и его отстранят, используя 25-ую поправку, или попробуют начать импичмент — как фактор в американской политике он будет давать о себе знать еще некоторое время. До тех пор, пока среди таких же популистов, но с более системными взглядами, не подберется новый лидер для этого культа. Если лично Трамп на своей карьере крест поставил, то трампизм как идеология еще долгое время будет оказывать влияние на то, что происходит в стране.
Что будет, если в произошедшем найдут «российский след»?
Василий Гатов, медиааналитик:
Мне бы очень не хотелось, чтобы что-то подобное обнаружилось. В этом случае последствия будут очень тяжелыми со всех точек зрения. Это будет воспринято как жесточайшее оскорбление. Если, не дай бог, там где-то еще и затесался оперативник СВР в надежде своровать пароли от компьютеров, последствия могут быть очень тяжелыми. Санкциями тут не обойдется — будут приняты максимально жесткие дипломатические меры. Но повторю — этого страшно не хочется.
