ВАШИНГТОН —
В деле о бостонском теракте следует обратить внимание не на чеченский, а на дагестанский след, полагает директор вашингтонского Джеймстаунского фонда (Jamestown Foundation) Глен Ховард (Glen Howard). Не прошло и недели с того момента, когда имена братьев Царнаевых появились в заголовках новостей. Стремление, что называется, расширить контекст, однако, уже налицо. Тут-то и начинается дискуссия.
Первый, лежащий на поверхности вопрос – технический. Остающийся, как констатирует директор Джеймстаунского фонда, пока без ответа: «Где братья освоили технику изготовления бомб? Технический уровень использованных ими взрывных устройств говорит сам за себя. ФБР обращалось к российским спецслужбам за информацией о братьях, а теперь "Нью-Йорк таймс" сообщает, что ФБР и позднее запрашивало у российских спецслужб дополнительную информацию о Царнаевых. Ответа на этот запрос, однако, так и не последовало. Но вот ключевой момент: в 2012 году старший из братьев провел несколько месяцев в Дагестане».
«Такого рода средства довольно часто производятся самими исполнителями», – подчеркивает главный редактор вебсайта "Кавказский узел" Григорий Шведов. Уточняя: «На Северном Кавказе – десятки кустарных лабораторий, в которых изготовляются эти устройства – с неизменной целью начинить устройство максимальным количеством поражающих элементов».
Вопрос о взрывчатке – далеко не единственный. «Нам неизвестно главное, – продолжает Ховард, – как они стали приверженцами радикального ислама. Были сообщения о некоем перешедшем в ислам человеке, будто бы оказавшем воздействие на Тамерлана Царнаева. Но, строго говоря, установить источник влияния пока не удается».
Пресловутый чеченский фактор? «В первую очередь – общероссийский, – считает Глен Ховард. – Тамерлан ездил в Россию, причем по российскому паспорту. Кстати, в Чечне он был лишь раз, и то очень короткое время. Любопытная деталь: пока он был в РФ, его паспорт оказался просрочен. Он, однако, провел еще три месяца в Дагестане, причем в отсутствие родителей. По всей вероятности, процесс радикализации его взглядов начался в середине 2012 года – во время поездки в Россию, включая Дагестан. Не случайно многие сегодня задаются вопросом: где именно на дагестанской территории Тамерлан Царнаев пережил то, что побудило его так радикально изменить свой образ жизни?»
«Кстати, – продолжает Ховард, – из Дагестана родом и мать братьев Царнаевых. Она – аварка, т.е. представительница самого многочисленного из народов, населяющих республику. Среди аварцев немало людей, в той или иной степени причастных к повстанческой деятельности. А мать братьев Царнаевых происходит из региона, где сильны подобные настроения».
И, наконец, еще один – неанкетный аргумент. «На странице Тамерлана в Youtube, – подчеркивает директор Джеймстаунского фонда, – было размещено видео, в котором присутствует некто Халилов – дагестанский воинствующий исламист, убитый в 2007 году».
Григорий Шведов находит подобную методику устаревшей. «Национальное и территориальное распределение настроений и идеологий – это уже прошлый век, – сказал он в интервью Русской службе "Голоса Америки". – Возможно, это один из факторов, которые стоит учитывать, но отнюдь не основной. Не стоит смотреть на проблему с позиций девяностых годов, когда выходцы из определенных районов, например, Унцукульского, воспринимались как носители определенных взглядов».
«При Муху Алиеве, – вспоминает Шведов, – в словарь правоохранительных органов вошли такие выражения, как "ваххабитское село". Хотя применение принципа коллективной ответственности, т.е. характеристика всех жителей села как пособников тех или иных подразделений боевиков, это – примитивный взгляд, не соответствующий действительности. Да, во многих селах есть семьи, связанные с боевиками. Но если посмотреть на социально-демографическое распределение жителей так называемых ваххабитских сел, то нетрудно заметить, что абсолютное большинство их никак не связано с вооруженным подпольем и не поддерживает его. Увы, верно и другое: даже в наиболее спокойных регионах давно уже появляются люди, участвующих в тех или иных событиях… Тут налицо огромное разнообразие – в том числе и этническое. И если речь идет о террористическом подполье, то связи, которыми пронизан сегодняшний Дагестан составляют значительно более сложную систему. И чтобы понять, какие факторы побуждают людей совершать то, что совершили братья Царнаевы, необходимо глубже разбираться в их биографиях…»
Каковы же эти факторы? «"Кавказский узел" – продолжает Григорий Шведов, – опубликовал некоторые сведения о чеченском тейпе, к которому принадлежит семья Царнаевых, – но, безусловно, ожидаемыми фигурами этих двух молодых людей назвать нельзя. Тем не менее, в этой истории есть и нечто глубоко типичное – начиная с возраста Тамерлана и Джохара. Мы видим, что и в других странах люди этого возраста, вовсе не являясь выходцами из региона, принимали участие в организации и проведении террористических актов».
Второй фактор – информационный. «Мы живем в глобальном пространстве, – констатирует Шведов, – и джихадизм тоже носит глобальный характер. Джихадисты активно пользуются Интернетом. Интернет-инструкции, видеолекции по изготовлению взрывных устройств, пропаганда джихада в социальных сетях – все это имеет огромное значение, и все это необходимо исследовать. В первую очередь потому, что эта деятельность, к несчастью, имеет успех. Они (джихадисты – А.П.), на мой взгляд, выигрывают у государств – в частности, у России и у США – борьбу за умы молодых людей. Точнее: выигрывают в социальных сетях. Никакой эффективной контрпропаганды нет. Конечно, Голливуд пропагандирует успешного военного… А в социальных сетях успешного антитеррористического образа я не вижу. И это – проигрыш для государств. Оттого и братья Царнаевы – только очередные имена в очень длинном списке».
Первый, лежащий на поверхности вопрос – технический. Остающийся, как констатирует директор Джеймстаунского фонда, пока без ответа: «Где братья освоили технику изготовления бомб? Технический уровень использованных ими взрывных устройств говорит сам за себя. ФБР обращалось к российским спецслужбам за информацией о братьях, а теперь "Нью-Йорк таймс" сообщает, что ФБР и позднее запрашивало у российских спецслужб дополнительную информацию о Царнаевых. Ответа на этот запрос, однако, так и не последовало. Но вот ключевой момент: в 2012 году старший из братьев провел несколько месяцев в Дагестане».
«Такого рода средства довольно часто производятся самими исполнителями», – подчеркивает главный редактор вебсайта "Кавказский узел" Григорий Шведов. Уточняя: «На Северном Кавказе – десятки кустарных лабораторий, в которых изготовляются эти устройства – с неизменной целью начинить устройство максимальным количеством поражающих элементов».
Вопрос о взрывчатке – далеко не единственный. «Нам неизвестно главное, – продолжает Ховард, – как они стали приверженцами радикального ислама. Были сообщения о некоем перешедшем в ислам человеке, будто бы оказавшем воздействие на Тамерлана Царнаева. Но, строго говоря, установить источник влияния пока не удается».
По всей вероятности, процесс радикализации его взглядов начался в середине 2012 года – во время поездки в Россию, включая Дагестан. Не случайно многие сегодня задаются вопросом: где именно на дагестанской территории Тамерлан Царнаев пережил то, что побудило его так радикально изменить свой образ жизни?Глен Ховард, директор вашингтонского Джеймстаунского фонда (Jamestown Foundation)
«Кстати, – продолжает Ховард, – из Дагестана родом и мать братьев Царнаевых. Она – аварка, т.е. представительница самого многочисленного из народов, населяющих республику. Среди аварцев немало людей, в той или иной степени причастных к повстанческой деятельности. А мать братьев Царнаевых происходит из региона, где сильны подобные настроения».
И, наконец, еще один – неанкетный аргумент. «На странице Тамерлана в Youtube, – подчеркивает директор Джеймстаунского фонда, – было размещено видео, в котором присутствует некто Халилов – дагестанский воинствующий исламист, убитый в 2007 году».
Григорий Шведов находит подобную методику устаревшей. «Национальное и территориальное распределение настроений и идеологий – это уже прошлый век, – сказал он в интервью Русской службе "Голоса Америки". – Возможно, это один из факторов, которые стоит учитывать, но отнюдь не основной. Не стоит смотреть на проблему с позиций девяностых годов, когда выходцы из определенных районов, например, Унцукульского, воспринимались как носители определенных взглядов».
«При Муху Алиеве, – вспоминает Шведов, – в словарь правоохранительных органов вошли такие выражения, как "ваххабитское село". Хотя применение принципа коллективной ответственности, т.е. характеристика всех жителей села как пособников тех или иных подразделений боевиков, это – примитивный взгляд, не соответствующий действительности. Да, во многих селах есть семьи, связанные с боевиками. Но если посмотреть на социально-демографическое распределение жителей так называемых ваххабитских сел, то нетрудно заметить, что абсолютное большинство их никак не связано с вооруженным подпольем и не поддерживает его. Увы, верно и другое: даже в наиболее спокойных регионах давно уже появляются люди, участвующих в тех или иных событиях… Тут налицо огромное разнообразие – в том числе и этническое. И если речь идет о террористическом подполье, то связи, которыми пронизан сегодняшний Дагестан составляют значительно более сложную систему. И чтобы понять, какие факторы побуждают людей совершать то, что совершили братья Царнаевы, необходимо глубже разбираться в их биографиях…»
Джихадисты активно пользуются Интернетом. Интернет-инструкции, видеолекции по изготовлению взрывных устройств, пропаганда джихада в социальных сетях – все это имеет огромное значение, и все это необходимо исследовать. В первую очередь потому, что эта деятельность, к несчастью, имеет успех.Григорий Шведов, главный редактор вебсайта «Кавказский узел»
Второй фактор – информационный. «Мы живем в глобальном пространстве, – констатирует Шведов, – и джихадизм тоже носит глобальный характер. Джихадисты активно пользуются Интернетом. Интернет-инструкции, видеолекции по изготовлению взрывных устройств, пропаганда джихада в социальных сетях – все это имеет огромное значение, и все это необходимо исследовать. В первую очередь потому, что эта деятельность, к несчастью, имеет успех. Они (джихадисты – А.П.), на мой взгляд, выигрывают у государств – в частности, у России и у США – борьбу за умы молодых людей. Точнее: выигрывают в социальных сетях. Никакой эффективной контрпропаганды нет. Конечно, Голливуд пропагандирует успешного военного… А в социальных сетях успешного антитеррористического образа я не вижу. И это – проигрыш для государств. Оттого и братья Царнаевы – только очередные имена в очень длинном списке».
