Участие России в сирийском вооружённом конфликте вызвало оживленную дискуссию в экспертном сообществе по поводу мотивов, которые подтолкнули Кремль к этому шагу: имеет ли место попытка доказать свой статус глобальной державы, защитив режим Башара Асада, или же речь идет о стремлении отвлечь внимание от конфликта на востоке Украины? В самой России решение президента Владимира Путина не встретило сопротивления в обществе, и вызвало новой волну воинственной риторики в провластных СМИ и социальных медиа.
Тем временем на Западе все громче звучат голоса тех политиков и экспертов, кто всерьез озабочен деструктивным потенциалом дальнейшей военной эскалации в Сирии, в которую может быть вовлечен весь ближневосточный регион.
Возглавляемая США международная коалиция требует от России принятия согласованных мер с целью избежать инцидентов с участием своих военных и российских сил в Сирии. США и их союзники критикуют Россию за неразборчивость в целях при нанесении авиаударов. По оценкам Вашингтона, действия Москвы направлены преимущественно против оппозиционных групп, а не против террористического движения «Исламское государство» (ИГИЛ). Запад считает, что эти действия России укрепляют режим Асада, вступая в противоречие с целью коалиции добиться политической трансформации в Сирии.
Однако среди различных геополитических объяснений мотивов, вынудивших Россию пойти на силовое вмешательство в Сирии, следует также упомянуть возможную экономическую составляющую. Ряд экспертов считает, что Москва целенаправленно стремится своими демонстративно агрессивными действиями усложнить ситуацию на Ближнем Востоке, чтобы таким образом добиться повышения мировых цен на нефть.
По мнению Андрея Мовчана, директора московской программы «Экономическая политика» Московского Центра Карнеги, заинтересованность России в повышении цен на нефть выглядит очевидной – ведь 67-70 процентов российского ВВП являются «нефтезависимыми», т.е. находятся во взаимосвязи с выручкой от экспорта нефти и газа.
Вместе с тем, существует множество факторов при оценке возможного влияния российского военного вмешательства в Сирии на цены на нефть. Профессор Высшей школы дипломатической службы Джорджтаунского университета, партнёр консультационной группы по вопросам экологии и энергетики Element VI Consulting, Дэвид Бэйли (David P. Bailey), отвечая на вопросы корреспондента «Голоса Америки», обратил внимание на то, что сама Сирия не является заметным производителем нефти. При текущих мировых объёмах добычи на уровне 80 млн. баррелей в день, производство нефти в Сирии упало с 500 тысяч в 90-х гг. до 30 тысяч сегодня.
Тем не менее, по словам Бэйли, «россияне знают, что мировой рынок всегда нервозно реагирует на нестабильность на Ближнем Востоке, в особенности, когда речь идёт о войне». По оценкам эксперта, даже если рост цен на нефть и случится на фоне боевых действий России в Сирии, то он не будет гарантированным и будет для России скорее «удачным побочным эффектом».
Эксперт Американского Совета по внешней политике Стивен Бланк (Stephen Blank) придерживается схожего мнения. «Пока мы этого не увидели, но это не значит, что это не может быть одним из мотивов. Обычно кризисы на Ближнем Востоке приводят к росту цен на нефть. Но в этот раз не будет никакого значительного влияния на мировые цены. Не вижу никакой прямой связи между интервенцией России в Сирии и ценами на энергоресурсы», – отметил Бланк в интервью «Голосу Америки».
Ещё одним косвенным фактором влияния цен на энергоресурсы может быть то, что, закрепив своё влияние в Сирии, Россия окажется в состоянии препятствовать реализации проекта прокладки трубопровода для поставки газа из Катара в Европу. Однако в сегодняшних условиях вооруженного конфликта в целом ряде стран региона этот проект вряд ли актуален, признал Бэйли.
В отличие от «нефтяной версии», геополитические мотивы российской политики представляются американским экспертам более очевидными. «Заставить Обаму и Запад обращаться с Россией как с равным, прорвать изоляцию из-за действий в Украине через принуждение работать с Россией, как с крупным независимым игроком на Ближнем Востоке. Россия хотела бы сохранить власть для Асада, закрепить военное присутствие в регионе и сформировать коалицию шиитских режимов Ирана, Ирака и Сирии, которые бы противостояли односторонним действиям США», – таковы, по мнению Стивена Бланка вероятные мотивы кремлевского вмешательства.
Говоря о роли Ирана, Бэйли отметил, что Тегеран заинтересован в эскалации напряжённости, чтобы поддержать Асада и установить свою гегемонию в регионе. При этом цены на нефть для Ирана являются сейчас второстепенными. «Иранские лидеры считают – и не безосновательно – что чем больше их будут рассматривать как доминирующую силу в регионе, тем быстрее с них будут сняты санкции, тем быстрее они смогут нарастить добычу нефти и экспорт», - отметил эксперт. В долгосрочной перспективе Иран может нацеливаться на то, чтобы в связке с Ираком ослабить роль Саудовской Аравии в ОПЕК, и таким образом иметь больше влияния на уровень цен на нефть.
Стивен Бланк обратил внимание на то, что, по его мнению, вмешательство России в сирийский конфликт было спланировано при участии иранского генерал-майора Касема Сулеймани, командующего спецподразделением «Эль-Кудс» в составе «Корпуса стражей Иранской революции».
«Очевидно, что Иран является полноценным участников этой ситуации», – уверен американский эксперт. При этом, оценивая роль Багдада в операции России в Сирии, Бланк подчеркнул, что Ирак не является союзником США: «Ирак зависит в некоторой степени от США, но его зависимость от шиитского Ирана значительно больше».
В свою очередь США также могут повлиять на уровень мировых цен на нефть. Если бы у США была цель оказать давление на Россию путём удержания цены на нефть в течение длительного срока на уровне $30 за баррель, то действенным способом было бы снятие ограничений на экспорт нефти из США. Второй способ – разгрузка Стратегического нефтяного резерва США, объём которого составляет порядка 700 млн. баррелей. Однако на фоне острого конфликта на Ближнем Востоке такой шаг США нецелесообразен, считает Дэвид Бэйли. Более вероятно, что США продолжат настаивать на том, чтобы Европейский Союз не ослаблял санкции против России, таким образом оказывая давление на Кремль с целью поменять его поведение на востоке Украины.
Не только на Западе, но и в странах Ближнего Востока опасаются эскалации вооружённого конфликта в Сирии в результате военного вмешательства России. И без того сложный межконфессиональный и межэтнический конфликт с участием ИГИЛ и таких региональных держав как Иран и Саудовская Аравия с приходом России получает дополнительный импульс к неопределённости и эскалации напряжённости. Урегулирование конфликта, политическая трансформация и облегчение гуманитарного кризиса в Сирии не просто откладываются – их разрешение становится всё более сложным.
