Освобождение экс-главы ЮКОСа Михаила Ходорковского и связанные с этим обстоятельства остаются в центре мировых новостей.
Некоторые аналитики сравнивают произошедшее со спецоперацией по выдворению из страны политически неугодной персоны. Причем, операцией, произведенной не без изъянов.
Освобождение Ходорковского действительно связано с бросающимися в глаза неувязками. Так, изначально в заявлении пресс-службы ФСИН говорилось, что опальный предприниматель вылетел в Германию к тяжело больной матери. Хотя было известно, что Марина Филипповна в это время находилась в Подмосковье. И потом ей вместе с мужем пришлось отправиться в Германию, чтобы увидеть сына.
А как можно было выпустить недавнего арестанта за кордон без визы или оформить ее и загранпаспорт в тот момент, когда Ходорковский еще находился в колонии?..
Словом, пока больше вопросов, чем ответов. Свой взгляд на ситуацию Русской службе «Голоса Америки» согласился изложить глава представительства Международной амнистии в РФ Сергей Никитин.
Виктор Васильев: Сергей Анатольевич, что можете сказать по поводу того, как Ходорковского выпустили на свободу, допустимы ли тут аналогии с операцией спецслужб?
Сергей Никитин: Не знаю как насчет спецоперации, но мне весь этот процесс напомнил то, что произошло много лет назад и с Владимиром Буковским, и Александром Исаевичем Солженицыным. Особенно много параллелей с историей Буковского, которого, как известно, тоже выпустили под Новый год и немедленно отправили за границу.
Можно предположить, что освобождение Ходорковского стало пиар-ходом, который был подсказан кем-то (президенту РФ), поскольку не секрет, что в последнее время Путин постоянно говорил: главная задача перед российскими властями – создание хорошего образа страны за рубежом. Ну вот, в его понимании, с подачи каких-то советников, создание хорошего образа России заключается, в том числе, и в освобождении Ходорковского.
Не забудем тут и об амнистии двух участниц коллектива Pussy Riot, которых тоже вскоре ожидает освобождение. К тому же несколько человек, которые проходят по Болотному делу, уже освобождены или будут освобождены. Все это, очевидно, по мнению кремлевских деятелей, создает хороший облик России.
В.В.: Кажется, вы с этим не слишком согласны?
С.Н.: С моей точки зрения, это, как раз, ровно наоборот. Это говорит о том, что справедливого правосудия в стране как не было, так и нет. А всякие положительные изменения происходят как бы по высшей монаршей воле, по решению одного человека, что не является, на мой взгляд, свидетельством того, что речь идет о правовом государстве.
В.В.: А нюансы освобождения экс-главы ЮКОСа не вызывают у вас вопросов?
С.Н.: Тот факт, что человека в течение одного дня из-за колючей проволоки смогли отправить частным самолетом в Германию, где его встретил бывший немецкий министр иностранных дел (Ганс-Дитрих Геншер – В.В.), естественно, наводит на мысль, что все это отнюдь не стечение случайных обстоятельств. Вполне возможно, что здесь предварительно были достигнуты какие-то специальные договоренности.
Ну а в истории, связанной с тем, что его (Ходорковского) везли к больной матери в Германию, которая в это время находилась на территории России, может быть все, что угодно – например, нарочитое введение в заблуждение широких слоев публики. А может, просто какая-то техническая неувязка. Здесь это больше похоже спецоперацию. Все зависит от того, какой смысл вкладывать в данное слово. Но в том, что здесь налицо ряд спланированных мероприятий, никаких сомнений нет.
В.В.: Так это акт милосердия и гуманизма или «политическая целесообразность»?
С.Н.: Актом гуманизма является то, что человек после десяти лет мучений за решеткой в течение одного дня выпускается на волю. Но это гуманизм такой – не стопроцентный. Потому что за ним мы видим не бессребренничество, не движение души, а тонкий и холодный расчет циника, который стоит за всем этим событием.
Но, повторюсь, что по большому счету надо, конечно, радоваться, что Ходорковский на свободе. И лично меня, когда я слышу последние новости о экс-главе ЮКОСа, начинает волновать судьба его товарища Платона Лебедева. Как теперь будет обстоять дело с ним, не ясно. Он сел раньше Ходорковского, он менее известен. И остается только надеяться, что ему так же повезет, и он обретет свободу.
В.В.: То есть вы думаете, что это не отдельный жест власти, а предпосылки к последовательной политике?
С.Н.: Если такая политика и будет продолжена, то не долго. Кроме как в отношении Лебедева я ее продолжения, честно признаться, не вижу. Мне кажется, было бы наивно ожидать, что и дальше политика широкого гуманизма пойдет широкой поступью по стране. Думаю, все это, включая амнистию, попытка изобразить хорошую мину при плохой игре и каким-то образом приукрасить образ России.
В.В.: Сейчас получили распространение версии, что последние шаги Кремля в той или иной степени связаны с предстоящими зимними Играми в Сочи. Как вы к этому относитесь?
С.Н.: Да, Сочи, конечно, тоже играет здесь большое значение. Потому что всем известно, какая реакция была у международной общественности на все изменения в законодательстве, которые были сделаны с момента возвращения Путина к власти. Это было неприятно российским властям и тоже принималось в расчет.
Некоторые аналитики сравнивают произошедшее со спецоперацией по выдворению из страны политически неугодной персоны. Причем, операцией, произведенной не без изъянов.
Освобождение Ходорковского действительно связано с бросающимися в глаза неувязками. Так, изначально в заявлении пресс-службы ФСИН говорилось, что опальный предприниматель вылетел в Германию к тяжело больной матери. Хотя было известно, что Марина Филипповна в это время находилась в Подмосковье. И потом ей вместе с мужем пришлось отправиться в Германию, чтобы увидеть сына.
А как можно было выпустить недавнего арестанта за кордон без визы или оформить ее и загранпаспорт в тот момент, когда Ходорковский еще находился в колонии?..
Словом, пока больше вопросов, чем ответов. Свой взгляд на ситуацию Русской службе «Голоса Америки» согласился изложить глава представительства Международной амнистии в РФ Сергей Никитин.
Виктор Васильев: Сергей Анатольевич, что можете сказать по поводу того, как Ходорковского выпустили на свободу, допустимы ли тут аналогии с операцией спецслужб?
Сергей Никитин: Не знаю как насчет спецоперации, но мне весь этот процесс напомнил то, что произошло много лет назад и с Владимиром Буковским, и Александром Исаевичем Солженицыным. Особенно много параллелей с историей Буковского, которого, как известно, тоже выпустили под Новый год и немедленно отправили за границу.
Можно предположить, что освобождение Ходорковского стало пиар-ходом, который был подсказан кем-то (президенту РФ), поскольку не секрет, что в последнее время Путин постоянно говорил: главная задача перед российскими властями – создание хорошего образа страны за рубежом. Ну вот, в его понимании, с подачи каких-то советников, создание хорошего образа России заключается, в том числе, и в освобождении Ходорковского.
Не забудем тут и об амнистии двух участниц коллектива Pussy Riot, которых тоже вскоре ожидает освобождение. К тому же несколько человек, которые проходят по Болотному делу, уже освобождены или будут освобождены. Все это, очевидно, по мнению кремлевских деятелей, создает хороший облик России.
В.В.: Кажется, вы с этим не слишком согласны?
С.Н.: С моей точки зрения, это, как раз, ровно наоборот. Это говорит о том, что справедливого правосудия в стране как не было, так и нет. А всякие положительные изменения происходят как бы по высшей монаршей воле, по решению одного человека, что не является, на мой взгляд, свидетельством того, что речь идет о правовом государстве.
В.В.: А нюансы освобождения экс-главы ЮКОСа не вызывают у вас вопросов?
С.Н.: Тот факт, что человека в течение одного дня из-за колючей проволоки смогли отправить частным самолетом в Германию, где его встретил бывший немецкий министр иностранных дел (Ганс-Дитрих Геншер – В.В.), естественно, наводит на мысль, что все это отнюдь не стечение случайных обстоятельств. Вполне возможно, что здесь предварительно были достигнуты какие-то специальные договоренности.
Ну а в истории, связанной с тем, что его (Ходорковского) везли к больной матери в Германию, которая в это время находилась на территории России, может быть все, что угодно – например, нарочитое введение в заблуждение широких слоев публики. А может, просто какая-то техническая неувязка. Здесь это больше похоже спецоперацию. Все зависит от того, какой смысл вкладывать в данное слово. Но в том, что здесь налицо ряд спланированных мероприятий, никаких сомнений нет.
В.В.: Так это акт милосердия и гуманизма или «политическая целесообразность»?
С.Н.: Актом гуманизма является то, что человек после десяти лет мучений за решеткой в течение одного дня выпускается на волю. Но это гуманизм такой – не стопроцентный. Потому что за ним мы видим не бессребренничество, не движение души, а тонкий и холодный расчет циника, который стоит за всем этим событием.
Но, повторюсь, что по большому счету надо, конечно, радоваться, что Ходорковский на свободе. И лично меня, когда я слышу последние новости о экс-главе ЮКОСа, начинает волновать судьба его товарища Платона Лебедева. Как теперь будет обстоять дело с ним, не ясно. Он сел раньше Ходорковского, он менее известен. И остается только надеяться, что ему так же повезет, и он обретет свободу.
В.В.: То есть вы думаете, что это не отдельный жест власти, а предпосылки к последовательной политике?
С.Н.: Если такая политика и будет продолжена, то не долго. Кроме как в отношении Лебедева я ее продолжения, честно признаться, не вижу. Мне кажется, было бы наивно ожидать, что и дальше политика широкого гуманизма пойдет широкой поступью по стране. Думаю, все это, включая амнистию, попытка изобразить хорошую мину при плохой игре и каким-то образом приукрасить образ России.
В.В.: Сейчас получили распространение версии, что последние шаги Кремля в той или иной степени связаны с предстоящими зимними Играми в Сочи. Как вы к этому относитесь?
С.Н.: Да, Сочи, конечно, тоже играет здесь большое значение. Потому что всем известно, какая реакция была у международной общественности на все изменения в законодательстве, которые были сделаны с момента возвращения Путина к власти. Это было неприятно российским властям и тоже принималось в расчет.
