Ходорковский, «арабская весна» и русский бунт

«У страны осталось не так много времени, пока новое поколение не попробует систему “на зуб”», – сказал в недавнем интервью западным СМИ Михаил Ходорковский. «Если, – продолжил экс-глава ЮКОСа, – к тому времени не будет существовать действительно демократическая традиция разрешения вопроса о власти, никакие “силовики” не помогут удержать страну под контролем».

И Ходорковский призвал «не упустить историческое “окошко шансов” для упорядоченной либерализации и обеспечения политических свобод…».

«Насколько я понимаю, – сказала в телефонном интервью корреспонденту «Голоса Америки» главный редактор журнала The New Times Евгения Альбац, – логика Михаила Борисовича следующая. Если в 2012 году к власти в Кремле вернется Путин, то он неизбежно начнет заворачивать гайки, и это вызовет резкую реакцию со стороны молодых людей, которые не помнят советской власти и к такому заворачиванию гаек не очень приспособлены. Люди выйдут на улицы, и начнется в России кровавая баня».

«Оно (интервью Михаила Ходорковского – А.П.) имеет своей целью привести Запад к мысли о том, что в России зреет нечто подобное тому, что происходило в последнее время в арабском мире, – констатирует московский публицист Дмитрий Шушарин.

В том, что смысл послания Ходорковского Западу именно таков, сомневаться не приходится. Вопрос в другом: насколько он отражает действительное положение дел?

Бунт и система

«В этом есть своя правда. Но – не вся правда, – считает Евгения Альбац. – В Тунисе и Египте… действовали некоторые объективные факторы. В частности, поднялись цены на зерно, а ни у Туниса, ни у Египта нет источника постоянных денег, которые дают природные ресурсы. А у России есть нефть и газ, которые позволяют властям иметь почти безграничные финансовые возможности и таким образом покупать лояльность населения».

«…Итак, – продолжает главный редактор The New Times, – Россия в этом смысле отличается от Египта и Туниса, и говорить о том, что здесь начнется низовая мобилизация, которая обернется революцией, пока оснований нет. И я не вижу, почему вдруг должны обрушиться цены на нефть и газ…»

Нефтегазовый фактор – далеко не единственный, о котором приходиться задуматься в данной связи. «Существует широко распространенное клише, связанное с представлениями о молодежи, о новом поколении, – констатирует Шушарин. – И есть очень верное суждение (приписывают его Толстому) о том, что самой консервативной частью общества является именно молодежь. Ведь в массе своей она все-таки выбирает тот жизненный путь, который ей предлагается».

Ведь и бунт, в том числе и молодежный, может иметь различную политическую окраску – и «арабская весна» не стала исключением. «Очевидно, что в этих движениях участвуют и весьма экстремистские силы, – продолжает аналитик. – Ясна роль “Аль-Кайды” в Йемене, равно как и роль братьев-мусульман в Египте, известно и об активизации исламистов в Тунисе. И говорить о демократии тут не приходится».

Какие же идеи обладают мобилизующей силой в сегодняшней России? «Идеи? Низовые бунты никогда не происходят по идеям, – убеждена Евгения Альбац. – Это – всегда протест, всегда – реакция на некоторую неустроенность жизни, да? Если в стране будут деньги, то эти бунты просто не будут происходить».

Деньги – деньгами, но как обстоит дело с идеологическим оформлением?

«Да нет там никакого идеологического оформления! – заявила главный редактор The New Times. – Конечно, в уличной политике успешнее всего всегда оказывается люмпен. Я понимаю, к чему вы ведете. В России очень много опасений, что это будет националистическая волна, погромная волна. Но погромная она будет не потому, что националистическая, а потому, что уличный бунт всегда… нецивилизован. Это – грязная жижа, которая выплескивается и начинает разливаться по всем закоулкам. Я, честно вам скажу, не вижу опасности крайне националистического действа. Крайние националисты в России малочисленны и не имеют особой популярности. “Русские марши” были многочисленны, пока это все инспирировалось и подпитывалось из Кремля…. А Кремль этого явно боится – вспомните, как они убрали с политической арены партию “Родина”, а Рогозина отправили куда-то… в НАТО. Они этого боятся, потому что понимают, что толпу удержать не смогут…»

Сопротивление материала

В самом деле – смогут или не смогут? Вопрос, на который едва ли можно ответить, не затронув другого: о природе существующего режима.

«Теория режимов – это моя академическая специальность, – сказала Евгения Альбац. – В Латинской Америке основной институт власти – это армия. У нас – чекисты. Корпорация КГБ. Казалось, что ее разрушили в конце девяностых, но она прекрасным образом восстановилась и контролирует основные ресурсы страны».

Итак, чего же следует ждать? «Боюсь, – продолжила Евгения Альбац, – что ситуация будет развиваться скорее по латиноамериканскому образцу. В Бразилии, если вы помните, была бесконечная череда переворотов после Второй мировой войны, а в Боливии это просто национальный вид спорта… Я считаю, что главная угроза исходит от силовиков. Вот эти ребята – в случае, если будут происходить какие-то действия, которые их будут не устраивать, – будут готовы на всякого рода заговоры и перевороты. …С точечными репрессиями и закручиванием гаек, и это, в свою очередь, может вывести людей на улицу».

Но если спецслужбы и так основной институт власти, то зачем выходить на улицу? «Не надо думать, – подчеркивает Евгения Альбац, – что если корпорация находится у власти, то она едина. Там есть много разных бизнес-интересов. Это интерес – где, как и сколько украсть? И всегда кажется, что кому-то достался лучший кусок».

И все же до поры до времени система сохраняет целостность. Что же дает ей такую возможность? «Как – что? – ответила главный редактор The New Times. – Ну, есть у вас территория, которая называется Россией, и на этой территории есть властная группа, которая… полностью оккупировала институт государства. Как вы знаете, функция государства – распределение общих благ, которые нельзя купить по кусочку. Институт государства как форма перераспределения общих благ в России отсутствует. Есть лишь властная группа, у которой есть деньги, есть штыки… Вот это и удерживает».

«Это еще одно клише – представление о всемогущих силовиках, – считает Дмитрий Шушарин. – И объяснять таким образом десятилетие путинского правления – не что иное, как самообман. А по существу – отказ от изучения реальных процессов, реальных проблем этого общества, реальной опоры путинской власти, от изучения самого феномена этого режима. Безусловно, он имеет реальную социальную опору…»

Вопрос об этой опоре – явно не праздный. Потому, видимо, и разнятся мнения о глубинной сущности системы. Что же все-таки доступно наблюдению? «Я не раз говорила о том, что в России сегодня идет процесс не ослабления, а укрепления верховной власти и ее “вертикали”, – констатирует историк и публицист из Бостона Ирина Павлова. – Несмотря на громадные внешние изменения в стране, сущностные характеристики как российской власти, так и общества остались неизменными. Проблемы в стране как были, так и остаются замкнутыми на власть.

И благосостояние подавляющей части российского населения напрямую зависит от власти, потому что именно государство платит им зарплаты и пенсии, а те налоги, которые поступают от граждан в казну, крайне незначительны».

«Современная российская власть преуспела и в дальнейшей атомизации населения, – говорит Павлова. – Сегодня в России люди абсолютно не доверяют другу (доверие может быть только между членами семьи или близкими друзьями).

Кроме того, власть научилась умело манипулировать протестными настроениями по принципу “разделяй и властвуй”: народ ненавидит “либерастов”, либералы ненавидят националистов, а националисты – либералов. И никто ни с кем не может ни договориться, ни тем более объединиться. Общественная жизнь в стране напоминает болото, в котором, безусловно, есть своя жизнь, но оно от этого не перестает быть стоячим. Поэтому рассуждения Ходорковского о том, что “в России на повестке дня стоят те же фундаментальные проблемы, что и в регионе Северной Африки и Ближнего Востока” и, следовательно, возможен подобный вариант развития событий, представляются мне глубокой иллюзией».

«Кстати, – продолжает Ирина Павлова, – никакие “варяги” и завоеватели, которыми пугают народ прокремлевские пропагандисты, России не угрожают. Кому нужна такая огромная страна с таким набором серьезнейших проблем – тем более что у западных стран сегодня своих проблем предостаточно? Что же тогда ждет Россию, если ничего не будет меняться? К сожалению, в условиях, когда ни у власти, ни у представителей общества нет осмысленной стратегии развития страны, будет происходить дальнейшая деградация. В истории есть подобные примеры. Была, например, Византия, на которую до сих пор оглядывается Россия. И где Византия теперь?»