Казахстан 2.0

О том, какую внешнюю и внутреннюю политику намерен проводить недавно переизбранный президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев, «Голос Америки» поговорил с Филиппо Буранелли, доцентом кафедры международных отношений в Сент-Эндрюсском университете в Шотландии. (Filippo Costa Buranelli, University of St Andrews).

• Экономические отношения России и Казахстана на фоне войны в Украине

• Внутренняя и внешняя политика Казахстана при президенте Токаеве

• Позиция Казахстана в отношении войны РФ в Украине

• Отношение в Казахстане к бегущим от мобилизации россиянам

• Взаимоотношения Казахстана с Китаем и Турцией

Экономические отношения России и Казахстана на фоне войны в Украине

Голос Америки: Почему президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев совершил свой первый после переизбрания на пост президента государственный визит за границу в Россию?

Филиппо Буранелли: При всех разногласиях и напряженности в отношении конфликта в Украине, после вторжения России на украинскую территорию Казахстан и Россия по-прежнему расценивают друг друга как партнеры, страны-союзники, которые находятся в тесных стратегических отношениях. Поэтому первая зарубежная поездка после переизбрания Токаева была именно в Россию.

В России также прошло весьма значимое мероприятие – Форум регионального сотрудничества с участием Путина и Токаева, который во многом направлен на развитие, углубление и укрепление экономических отношений между двумя странами. Это может свидетельствовать о том, что Токаев склонен к диверсификации и повышению гибкости внешней политики Казахстана, которая по-прежнему во многом соответствует политике его предшественника. Токаев очень хорошо понимает, что существуют структурные факторы, сильно укорененные в экономике, политике, дипломатии и в сфере безопасности, которые не позволяют Казахстану отказаться от своих отношений с Россией.

Г.А.: Такое впечатление что раньше российско-казахстанские отношения базировались на идее, что Россия обеспечивает безопасность Казахстана, а Китай рассматривался как стратегический экономический партнер. Но почему тогда в России больше говорят о развитии экономических отношений?

Ф.Б.: Вероятно, российская сторона понимает, что экономическое, инфраструктурное и финансовое влияние, которым Россия пользовалась в последние десятилетия в Центральной Азии, постепенно уступает присутствию Китая. Влияние Китая растет экспоненциально за последние 5–10 лет. Сейчас Россия становится для Казахстана основным источником импорта, на долю которого приходится почти 40 процентов национального импорта, а Китай по-прежнему остается для Казахстана главным торговым партнером. И я считаю, что это различие между безопасностью и экономикой рассматривается российскими официальными лицами как ложная дихотомия.

Казахстан остается членом ОДКБ, а недавнее назначение бывшего посла Казахстана в России и бывшего министра обороны Казахстана Имангали Тасмагамбетова секретарем ОДКБ может свидетельствовать об активизации сотрудничества с Россией в сфере безопасности. Что касается экономики, то со стороны обеих стран наблюдается большое желание углубления экономических взаимоотношений. За последние шесть месяцев объем двусторонней торговли между Россией и Казахстаном вырос до 34% с перспективой выхода к концу года на исторический уровень в 20 миллиардов долларов. Токаев заявил, что Казахстан сделает все, чтобы обеспечить постоянное присутствие российского бизнеса в Казахстане и выразил удовлетворение развитием сотрудничества между странами.

В Казахстане работает более 17 тысяч российских компаний. Поставки продукции в российские регионы из Казахстана увеличились более чем в 2,5 раза, а из Алматы и из Астаны даже в пять раз. Приграничная торговля увеличились из региона Актобе на 48%, а из Павлодарской области – на 36%.

Россия дает понять Казахстану, что экономическое сотрудничество может быть взаимовыгодным, а также пытается усилить экономическое влияние на Казахстан, которое постепенно перетекает в руки Китая и других экономических партнеров.

Г.А.: Какие рычаги экономического давления на Казахстан может использовать Россия?

Ф.Б.: Это будет зависеть от того, какую внутреннюю политику будет проводить Казахстан и насколько она будет совпадать с красными линиями, проведенными Кремлем.

У России в Казахстане есть два основных экономических рычага — нефтяная, энергетическая инфраструктуры и вода.

Что касается нефтяной и энергетической инфраструктуры, то Казахстан в последнее время заявляет о желании диверсифицировать маршруты транспортировки нефти, в том числе через Транскаспийский нефтепровод, который фактически обходит территорию России. Однако, здесь важно учитывать объемы поставок. Он способен за год транспортировать столько нефти, сколько Каспийский Трубопроводный Консорциум (КТК) (международная нефтетранспортная компания с участием России и Казахстана – Г.А.) транспортирует за день. Речь идет об одном миллионе баррелей в сутки, 80% процентов казахстанской нефти проходит через КТК, который в основном контролируется Россией. Более 40% контролируется «Транснефтью», «Лукойлом» и «Роснефтью». Поэтому у России есть как прямые экономические рычаги, так и косвенные рычаги.

Казахстан и Россия экономически переплетены в Евразийском экономическом союзе. Экономика Казахстана сильно зависит от внутренней и международной динамики. Конечно, Россия не может контролировать эту динамику напрямую, но влияние этой динамики на Казахстан является результатом того, что происходит в России, которая является первичным рынком и чья экономика тесно переплетена с казахстанской.

Г.А.: Учитывая протяженную совместную сухопутную границу, использует ли Россия Казахстан для обхода санкций и доставки параллельного импорта?

Ф.Б.: Казахстан не помогает России обходить международные санкции, в этом Россия больше полагается на таких партнеров, как Иран. Это был один из моментов, который немного усилил напряженность между российским и казахстанским правительством, потому что Казахстан четко дал России понять, с самого начала боевых действий в Украине, что не позволит России и Беларуси использовать свою территорию и инфраструктуру для обхода санкций, введенных Западом.

Казахстан закрыл возможность, благодаря которой российские водители могли использовать дороги Казахстана для доставки грузов. Казахстан не пропускает через свою территорию грузовики, перевозящие товары из Евросоюза в Россию без необходимых документов. В этом случае Казахстан играет роль добропорядочного гражданина международного сообщества. Это говорит об определенной стратегической и дипломатической позиции Казахстана на международном уровне в отношении войны в Украине.

Внутренняя и внешняя политика Казахстана при президенте Токаеве

Г.А.: Какую политику сейчас пытается проводить Токаев?

Ф.Б.: Это очень интересный вопрос на миллион долларов. Мы можем оценивать то, что говорят и делают Токаев и его окружение. Я бы его сравнил с Мирзиёевым (президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев - Г.А.), который является выходцем из предыдущего режима и начинал свою политическую карьеру в качестве президента с реформистской повесткой, замедлившейся, однако, через несколько лет.

Так какой же лидер Токаев и чего мы можем ожидать от него? - На мой взгляд он очень хорошо знает, как играть в политические игры и как говорить на языке политики.

Несмотря на волну инноваций и реформ, которые он обещает проводить, мы не должны забывать, что он продукт эпохи Назарбаева. Поработав высокопоставленным дипломатом, председателем Сената и министром иностранных дел, Токаев в течение десятилетий мог наблюдать, что работает в стране, что нужно изменить, а что сохранить или объединить.

Даже быстрый взгляд на состав его первого правительства много говорит о преемственности с Назарбаевым. Так, бывший
министр энергетики Казахстана Магзум Мирзагалиев — его личный советник. Министр энергетики Казахстана Болат Акчулаков был человеком, очень близким к Тимуру Килибаеву, зятю Назарбаева.

Я не думаю, что Токаев понимает необходимость некоторых реформ внутри Казахстана, он не понимает, что сейчас есть окно возможностей для модернизации государства и исправления некоторых серьезных аспектов неравенства внутри страны. Неравенство было одним из факторов, спровоцировавших недавние трагические события в стране. Но Токаев понимает императив баланса различных сил и влияния внутри государства и среди элит, которые представляют собой сложную мозаику влиятельных игроков.

И хотя содержание объявленных реформ может звучать радикально по-новому, по крайней мере, в контексте Центральной Азии – но если мы посмотрим на методы, не на то, что говорится, а на то, что делается, то это почти повторяет то, что делали его предшественники. Настоящей оппозиции нет, инакомыслие подавляется. Идея вертикали власти сверху донизу пропитана технократическим патернализмом. Это такая идея великодушного отца нации, который выведет государство на рельсы современности. Делаются громкие заявления без понятных дорожных карт и обязательств, проводятся досрочные выборы, утверждаются односторонние изменения в конституции, а референдумы используются как политические инструменты — подобная политическая тактика использовалась и ранее. То же касается и декларируемого поверхностного институционального плюрализма и, конечно, амнистий по итогам трагических событий января 2022 года, которые некоторые оценивают как шаг вперед для восстановления нарушенного общественного договора, а на самом деле это, скорее, попытка не искать ответственных за случившееся. Я думаю, что приоритетной аудиторией таких действий являются элиты Казахстана, региональные державы и иностранные инвесторы.

Население Казахстана это очень хорошо понимает. Достаточно посмотреть на цифры явки на последних президентских выборах, которые были самыми низкими в истории независимого Казахстана.

Токаев по-прежнему очень стремится к внешней, а не внутренней легитимности, хотя и понимает, что ему нужно дать понять населению, что он поддерживает фундаментальные изменения. Так что в целом это процесс авторитарной модернизации. Можно ожидать некоторых изменений, но не таких радикальных, как хотелось бы многим.

Г.А.: Можно ли утверждать, что Токаев создает свою элиту, приглашая в свое правительство людей из министерства иностранных дел, где он раньше работал?

Ф.Б: В одном из лучших итальянских фильмов «Леопард» есть такая фраза – «надо все поменять, чтобы ничего не изменилось». Я не знаю, будет ли так же и в Казахстане после новых семи лет правления Токаева, которые он получил после этих досрочных выборов. Меня не удивит, если произойдет замена одной группы власти другой, что будет первым шагом, чтобы укрепить свою власть и установить собственный контроль над ключевыми институтами и процессами реформирования государства. Как я уже сказал, многое из того, что делается в настоящее время, противоречит тому, что говорится. Возможно, причина этого – временной лаг, пока формируются новые группы элит, но это может быть и четко разработанная стратегия, чтобы удерживать власть авторитарным способом.

Я думаю, это прояснится в ближайшие несколько месяцев или даже через два или три года. Но все, что мы наблюдаем в настоящее время, включая, как вы сказали, создание новой элиты власти, по-видимому, указывает на форму правления, которая в конечном итоге оставит мало места для подлинного политического оппозиционного инакомыслия и плюрализма. Не будем забывать, что президент, который готов начать реформы для демократизации Казахстана, является тем же самым президентом, который разрешил стрелять на поражение, чтобы подавить протесты в январе. Поэтому то, что мы наблюдаем, больше говорит о консолидации уже сложившихся тенденций, а не о чем-то радикально новом.

Г.А.: Что известно о причинах беспорядков в январе 2022 года в Казахстане?

Ф.Б.: Даже спустя 11 месяцев мы все еще мало знаем об этом, очень много слухов. Все держится в строжайшей тайне, поскольку суд над Каримом Масимовым, бывшим главой службы безопасности Казахстана, скрыт от общественности.

Мы знаем, что возникли мирные протесты в западной части страны, особенно в районе Мангистау, из-за двукратного повышения цен на сжиженный газ. Эти протесты распространились по всей стране с севера на юг – Атырау, Аральск, Алма-Аты, Шымкент, вплоть до восточного Казахстана. И если взглянуть на карту Казахстана, то беспрецедентным было то, что страну таких размеров, с плохой инфраструктурой между разными центрами, охватила волна всеобщего несогласия и недовольства.

Все началось с проблем и недовольства, связанных с социально-экономическими условиями, но затем к протестующим присоединилась большая группа людей, недовольных правительством страны, управлявшим Казахстаном на протяжении более двух десятилетий. Люди были недовольны неуважением к правам человека, девальвацией тенге, сдачей территории в аренду для иностранной экономической деятельности, подавлением гражданских свобод. В результате эти накопленные недовольства вылились в общенациональные протесты.

Надо сказать, что это были не единичные акции протеста. Протесты начались уже в 2010–2011 годы и потом почти не прекращались. Но они не были настолько беспрецедентными по уровню насилия и своему масштабу. Протестные группы были очень разношерстными: начиная от представителей гражданского общества и заканчивая политическими партиями, исламистскими группами и элитами, которые боялись потерять власть. Но решающим моментом стала ночь с 4 на 5 января 2022 года, когда в группы протестующих в политических целях внедрились группы людей, которые выглядели обученными, как если бы им давали указания, чтобы возглавить эти протесты и в итоге подорвать саму их суть и создать угрозу безопасности государства. Эти группы хотели захватить критическую инфраструктуру, аэропорты, важные военные объекты и энергетические центры, которые поставили бы страну на колени. Мы знаем, что произошло дальше. Токаев пригласил войска ОДКБ и в течение недели или 12 дней эти бурные протесты, которые кто-то называет попыткой государственного переворота, были подавлены.

Но детали того, что действительно происходило в те трагические дни, сейчас засекречены и будут храниться в тайне от публики. Посмотрим, чем закончится суд над Каримом Масимовым, но мы можем этого и не узнать.

С объявлением амнистии для участников протестов, власти, может, и не пытаются убрать разбирательство в долгий ящик, но стараются оставить это позади, едва ли не забыть о том, что там произошло, чтобы восстановить тот самый нарушенный и испачканный кровью общественный договор.

Г.А.: Допускаете ли вы, что Россия могла иметь отношение к тем протестам, и, возможно, была заинтересована оставить свои войска в Казахстане?

Ф.Б.: В отношении событий в Казахстане можно найти много утверждений о том, что это организовал и срежиссировал некий сторонний актор. Я читал утверждения, что за протестами стоят то ли русские, то ли американцы, Мухтар Аблязов или клан Назарбаевых. Кто-то обвинял китайцев и турок. У нас нет доступа к секретной информации, которой обменивались различные агентства и группы влияния, участвующие в тех событиях. При отсутствии таких данных очень легко спекулировать и распространять теории заговора.

Я думаю, что Путин и Россия меньше всего хотели беспорядков в Казахстане. Я думаю, что и остальные члены ОДКБ – Эмомали Рахмон, Александр Лукашенко, Сабир Джапаров, Николай Пашинян быстро согласилась вмешаться, демонстрируя, что угроза была системной и рассматривалась всеми вовлеченными сторонами как нечто, потенциально способное поставить под угрозу весь Евразийский континент, особенно учитывая размер и важность Казахстана в этом регионе.

Войска ОДКБ были развернуты для защиты критически важной инфраструктуры и затем покинули страну. Все убийства были совершены казахстанскими силовиками и вооруженными силами. Таким образом, войска ОДКБ сделали то, что должны были сделать, а затем вернулись в свои казармы, не выдвигая противоречивых требований и не имея других намерений. Мы можем предполагать, что это было организовано Кремлем, но также могло быть организовано многими другими. И я боюсь, что мы не узнаем этого очень долго.

Указывать пальцем на вмешательство внешних сил – очень популярная стратегия центральноазиатских лидеров, которые всегда связывают все угрозы с внешним вмешательством, как будто внутри их государств никогда не бывает проблем. Лидер Казахстана стремится преуменьшить роль разочарованных, разгневанных, политически ангажированных и репрессированных казахстанцев, которые принимали участие в этих протестах.

Позиция Казахстана в отношении войны РФ в Украине

Г.А.: Насколько риторика российских националистов об ущемлении прав русскоязычного населения в Казахстане беспокоит власти и население, особенно после того, как Россия начала войну против Украины?

Ф.Б.: Такого рода заявления слышны уже не первый десяток лет. Я помню, покойный Жириновский, периодически об этом высказывался в Думе и вне Думы. Я помню, как другие ультранационалистические деятели очень старались подорвать легитимность не только Токаева, но и самого Назарбаева еще в 2014-2015 годы. Тогда то и дело всплывала идея о том, что Казахстан якобы не существовал до появления Советского Союза. Такого рода постколониальные или колониальные размолвки между бывшим сувереном и ныне независимым Казахстаном продолжаются уже некоторое время.

Назарбаев ужесточил уголовный кодекс Казахстана из-за предполагаемого роста ультранационалистических настроений и появления подобных идей в социальных сетях. Например, пользователь российской соцсети «ВКонтакте» получил семь лет тюрьмы из-за постов, которые, по мнению казахстанских властей, угрожали безопасности и территориальной целостности государства.

В настоящее время такие нарративы беспокоят людей – не только из-за того, что происходит в Украине, но и из-за притока так называемых российских мигрантов, большинство из которых уклонисты, приезжающие в Казахстан, чтобы избежать мобилизации.

Тысячи граждан России пересекают границу с Казахстаном на севере и на западе. Реакция Токаева была выдержана в гуманитарно-тактичных тонах: он отметил, что эти люди подвергаются опасности и мы должны их приветствовать и заботиться о них, и будет неправильно отправить их обратно.

В этой ситуации казахстанские власти находятся между молотом и наковальней и пытаются играть в дипломатическую игру, принимая этих людей, не раздражая российское правительство.

Правда, время от времени звучат заявления, которые действительно портят отношения между Россией и Казахстаном, которые оба лидера, особенно Токаев, стараются поддерживать на хорошем уровне, насколько это возможно.

Недавно в очень популярной в России телепрограмме Казахстан назвали «следующей Украиной» из-за якобы нацистов, подавляющих этнических русских на севере страны. И некоторые представители казахстанских властей, включая спикера Меджлиса, отреагировали на это очень резко. Даже президент Токаев в ходе своих дискуссий с Путиным указывал на недопустимость подобных заявлений, призывая сосредоточиться на сотрудничестве и вопросах, представляющих взаимный интерес.

Г.А.: Что война в Украине изменила в Казахстане и насколько изменилось отношение к России среди населения и элит?

Ф.Б.: Многие говорят о том, что Россия теряет свое влияние в Казахстане после вторжения в Украину. Я думаю, здесь важно различать влияние и привлекательность России как партнера. Много совпадений, но это две разные вещи. Если рассматривать Россию в качестве необходимого партнера в области экономической безопасности и энергетики, а также в политическом плане, то Россия не теряет своего влияния. Не случайно первой зарубежной поездкой Токаева после избрания была Россия.

Отношения между Казахстаном и Россией отмечены дипломатическими взлетами и падениями. Но Казахстан не может просто вырваться из региона, изменить свои границы или историю и в одночасье перестроить свою паутину связей с Москвой.

Токаев не только поехал в свой первый визит в Россию, но и раньше стремился поддерживать союзнические отношения с Россией. Он предлагал создать в Казахстане Евразийский центр изучения русского языка. Он предложил пригласить Россию на неформальную встречу глав государств Центральной Азии и выделял Россию среди других государств в плане дружественной внешней политики. Что касается экономического сотрудничества, то в ходе недавних переговоров между двумя странами были подписаны соглашения на сумму более трех миллиардов долларов, двусторонняя торговля выросла более чем на 34% за последние несколько месяцев, достигнув почти 20 миллиардов долларов, что является историческим максимумом.

Однако, когда речь идет о международном праве, о территориальной целостности, суверенитете и санкциях, то все чаще звучат призывы к мирному разрешению конфликта в Украине.

Казахстанские власти громко заявляли о своем недовольстве конфликтом. Как вы знаете, Казахстан не признает территории так называемых ЛНР и ДНР. Кстати, Казахстан так же поступает и в отношении Тайваня, Крыма и Косово. Это неуклонная дипломатическая и внешнеполитическая позиция Казахстана. Но если речь идет об отношении населения, то картина смешанная. Во время опроса общественного мнения 20% респондентов заявили, что главным виновником конфликта в Украине считают Россию.

Но доля тех, кто возлагает вину и ответственность на ЕС и НАТО, или даже на саму Украину, такая же, если не выше.

Конечно, есть разрыв между поколениями. Молодые люди, особенно в городских районах, сильно страдают от экономических последствий того, что происходит в Украине, и поэтому более критично относятся к большому соседу. Но когда речь идет о старших слоях населения, проживающих в основном в сельской местности, то у них другое мнение, то ли от того, что они слышат в российских СМИ, или в силу глубоко укоренившихся предрассудков против Запада.

Например, если говорить о сотрудничестве университетов, то Казахстан по-прежнему уверенно занимает первое место по количеству своих студентов в российских вузах, 80% или четверо из пяти казахстанских студентов, обучающихся за границей, учатся в России.

Так, в 2020 году более 60 тысяч казахстанских выпускников школ поступили в российские вузы. И эта тенденция продолжается. Но важно также помнить, что Казахстан разрешил протесты в поддержку Украины и территориальной целостности Украины.

Правительство разрешило отправку гуманитарной помощи Украине, чтобы опровергнуть фейковые новости о том, что Казахстан отправляет в Россию боеприпасы и войска для противодействия украинскому контрнаступлению.

Г.А.: Насколько население Казахстана поддерживает Украину?

Ф.Б.: Никто не ожидал, особенно учитывая авторитарную солидарность в Евразии, что казахстанские власти в первые два месяца конфликта разрешат митинги в поддержку Украины, протесты перед российскими посольством. Людям было позволено демонстрировать поддержку украинскому правительству, украинскому населению. После январских событий многие ожидали более прокремлевского настроя Казахстана, но этого не произошло. Это признак того, что население обеспокоено тем, что происходит в Украине, следит за новостями и не покупается в полной мере на нарратив, который распространяет Россия по региону.

Отношение в Казахстане к бегущим от мобилизации россиянам

Г.А.: Как относятся к русским в Казахстане?

Ф.Б.: Казахи живут вместе с русскими несколько десятилетий, если не столетий. Около 20% населения Казахстана составляют этнические русские. Сложно вспомнить редкие случаи межэтнических споров или инцидентов. Последние межэтнические инциденты в Казахстане, были связаны с другими азиатскими меньшинствами на юго-востоке страны, но не на севере.

Возможно, сейчас есть некоторое беспокойство в связи с долгосрочными последствиями того, что в страну постоянно прибывает большое количество россиян.

Людей волнует ситуация с рабочими местами, возможности трудоустройства, неравенство покупательной способности, потому что россияне, приезжающие в Казахстан, как правило, представители среднего класса и лучше обеспечены. Из-за этого дорожают товары, аренда недвижимости. Говоря об IT-специалистах, россиян часто нанимают, предпочитая местным работникам.

Взаимоотношения Казахстана с Китаем и Турцией

Г.А.: Почему Китай и Турция после начала российского вторжения в Украину, заявили о готовности защитить Казахстан от внешней агрессии?

Ф.Б.: Турция и Китай увидели после вторжения России в Украину окно возможностей для углубления и закрепления своих экономических, политических и дипломатических позиций, в том числе в области безопасности в Казахстане и Центральной Азии.

Однако, эти страны делают это по-разному.

Турция подчеркивает исторические, культурные и этнические связи. Например, возрождение Организации тюркских государств в значительной степени способствовало установлению очень прочных отношений между Казахстаном и Турцией. И это происходит на фоне того, что президент Эрдоган имеет собственные внутренние проблемы: экономическую отсталость, стремительный рост инфляции, безработицу и проблемы с безопасностью, о чем свидетельствует недавний теракт в Стамбуле.

Таким образом, оживление связей с Казахстаном дает Турции возможность продемонстрировать себя ответственным, заинтересованным и внимательным крупным внешнеполитическим игроком в Центральной Азии, я думаю, турецкие внутренние элиты не хотели упускать такую возможность.

Китай всегда был привержен территориальной целостности и суверенитету Казахстана. Это лежало в основе создания Шанхайской организации сотрудничества. Но после вторжения России в Украину Китай активизировал свою риторику и дипломатический нарратив о суверенитете Казахстана.

Си Цзиньпин посетил Астану и встретился с Токаевым, прежде чем они отправились на ШОС в Самарканд. Иными словами, Си Цзиньпин дал понять Токаеву, что Китай готов поддержать Казахстан, если возникнет угроза его суверенитету. В ответ Токаев сделал нечто необычное для дипломатического протокола Казахстана. Он вручил Си Цзиньпину орден Золотого орла, «Алтын Кыран», высшую награду Казахстана. Это был сигнал Китаю, что его присутствие в стране приветствуется, но также это был сигнал другим крупным державам, безусловно, России, особенно с учетом того, что происходит в Украине, о том, что отношения между Китаем и Казахстаном имеют честные, доверительные и надежные основания.

22,6% объема внешней торговли Казахстана приходится на Китай. Торговый баланс составляет 13,5 миллиардов долларов за семь месяцев, что на 38,3% превышает объем торговли за тот же период прошлого 2021 года. Казахстан увеличил собственный экспорт в Китай на 52%, особенно минеральных продуктов, горюче-смазочных материалов и энергетических продуктов. Китай много инвестирует в экономику Казахстана. У Казахстана и Китая есть 52 совместных проекта в совокупности на сумму более 21 миллиарда долларов.

На фоне событий в Украине есть понимание, что Россия перешла красную черту и поэтому Турция и Китай хотят быть уверены, что стабильность Казахстана и Центральной Азии не будет подорвана.

Но на человеческом уровне идея пантюркизма и возрождения союза тюркских народов пока не находит отклика.

И подобное происходит по отношению к Китаю, который на уровне элит получает зеленый свет, а среди населения Казахстана по отношению к Китаю до сих пор много стереотипов и опасений, что Китай может фактически захватить власть через рабочие места, инфраструктурные проекты, аренду земель для собственной экономической деятельности.

Так, в 2010-х Назарбаеву и Сенату пришлось отозвать предложение об аренде земли китайцам после серьезных протестов по всей стране.

Поэтому полноценное сотрудничество и взаимодействие между Казахстаном и Китаем на местах не так успешно, как этого хотели бы элиты Казахстана.