Первый раз я приехал в США по очень странному приглашению. Приблизительно в 1989-м году, на излете советской власти, руководителей средств массовой информации собрали и объявили, что какой-то фонд приглашает в Америку делегацию. Мы не очень вдавались в подробности и не задавали лишних вопросов. В конце концов, какое имеет значение, кто приглашает – саму поездку организовывали довольно высокопоставленные лица, так что долго думать, и сомневаться не было повода.
Собралась хорошая компания – известные журналисты, несколько главных редакторов, люди из Агентства печати «Новости»– всего человек восемь. Каково же было наше удивление, когда в аэропорту нас встретили какие-то корейцы и сообщили, что мы являемся гостями «мунистов» – членов религиозной секты Сан Муна, имевшего сомнительную славу и известного тем, что он устраивал групповые свадьбы, где венчали по двести пар брачующихся одновременно. Но нас успокоили, что г-н Мун – просто известный корейский предприниматель, он интересуется перестройкой и хочет, чтобы мы познакомились с Америкой.
Конечно, это была Америка официальная. Мы приехали в Вашингтон, долго смотрели достопримечательности, а потом нас поселили в роскошные гостиничные номера. Утром меня разбудили коллеги и сообщили, что под моим окном лежит верблюд. Я выглянул и убедился, что верблюд действительно есть, только он каких-то необычно огромных размеров. При ближайшем рассмотрении оказалось, что верблюд не настоящий, более того, его морда, и презрительно выпяченная нижняя губа, показались мне удивительно знакомыми.
Ну, конечно же! Это был знаменитый верблюд с сигаретной пачки «Кэмел». Мой старый знакомый, в виде гигантской куклы, лежал прямо на тротуаре и всем своим видом занимался пропагандой нездорового образа жизни.
Конечно, теперь такого в Америке не встретишь, но для нас это было поучительно, ибо мы впервые столкнулись с рекламой, которую себе и представить не могли. Но долго любоваться верблюдом нам не дали и повезли смотреть страну. Мы посмотрели Нью-Йорк, Лос-Анджелес и там нас, почему-то, привезли в «Диснейленд».
И вот представьте себе картину: среди моря ребятишек в ярких майках и шортах, стоят дядьки в черных официальных костюмах, члены КПСС, между прочим, и с глупыми улыбками глазеют на Микки Маусов и Трех Поросят. А потом этих официальных дядек повели покататься в настоящей подводной лодке.
Мы сидели возле иллюминаторов, смотрели на окружающий нас водный мир, и вдруг признались друг другу, что у нас в головах крутится одна и та же мысль – почему на этой подводной лодке плывем мы, а не наши дети. После подводной лодки, нам шепотом сообщили, что нас ждет событие, которое мы запомним на всю жизнь. Мы стали оглядываться, ища какой-то новый аттракцион, но нам пояснили, что событие находится не тут, а в Нью-Йорке. Все это нам говорили, почему-то, шепотом, причем подмигивая.
Ожидая зарубежных даров, мы ринулись в «столицу мира». У трапа самолета нам радостным голосом сообщили, что дары действительно будут. Необыкновенные дары. Дары, которые может получить только избранный. Мы замерли в предвкушении раздачи каких-то телевизоров или видеомагнитофонов, которые в то время в нашей стране были дефицитом. Лично я размышлял о том, что если мне подарят большой холодильник, то как его запихнуть в самолет.
Однако, мои сладкие мечты были прерваны корейцами, которые сообщили, что чудо состоит в том, что нам оказана несказанная милость – нас примет сам достопочтенный Сан Мун. Мы приготовились к тому, что нас немедленно женят, помимо нашей воли, но все оказалось весьма прозаично: мы сидели с г-ном Муном в его огромной столовой за столом и угощались обедом.
В одной из стен столовой был вмонтирован огромный аквариум. На вид это г-н Мун выглядел, как обычный добропорядочный кореец, довольно массивный на вид, естественно без вредных привычек. Под обед мы дружелюбно болтали о том, о сем, пока хозяин не сообщил нам, что у него на голове есть две антенны, которые связывают его с Истиной. Мы смутились, ибо из головы у него ничего не торчало. Но г-н Мун пояснил, что антенны невидимые.
Потом он нас проводил к выходу, не забыв, на прощанье, пожать каждому руку. А Игоря Голембиовского, моего товарища, который тогда еще не был главным редактором газеты «Известия», он даже дружелюбно похлопал по плечу. В ответ Игорь, не менее дружелюбно, похлопал по плечу г-на Муна, после чего нас чуть не убила его охрана, которая подумала, что мы напали на Живое Божество.
Слегка помятые, мы отправились в известную на весь русскоязычный мир лавку Тимура, где любой турист из России покупал цветной телевизор и видеомагнитофон, потому что только у него была мультисистемная техника. Сам Тимур был весьма тщеславен: у него на стенах висели с автографами фото космонавтов и артистов – всех тех, кто, несмотря на свою звездность, не мог купить в собственной стране обычный современный телевизор.
Но настоящим открытием Америки я считаю один из следующих визитов. Вообще, я был в США много раз по журналистской работе, но именно эту поездку никогда не забуду.
Когда-то Москве открыли «Ротари-клуб» и я стал туда захаживать. Туда же стали захаживать туристы-ротарианцы из других стран, которые узнали, что теперь у них есть родственный клуб в Москве. И вот, однажды, американские ротарианцы пригласили нас к себе в гости, в Америку. Это совпадало с моим отпуском, и я поехал.
И вот тогда-то, я, по настоящему, открыл для себя эту страну. Мы жили в небогатых семьях в Сиэтле. Я говорю «в семьях», потому что наши американские друзья договорились, что мы будем жить в каждом доме по два-три дня. И это было здорово, потому что мы увидели настоящую американскую жизнь – не богатую, но и не бедную, жизнь изнутри, истинные семейные ценности.
Некоторые семьи меня просто потрясли. У одной был свой ребенок, но они приняли на воспитание еще трех девочек из Индии. Девочки были тяжело больны, потому, что Индия не отдает на воспитание здоровых детей. Одна девочка была в инвалидной коляске и для нее ко входу в дом построили специальный пандус. В другой семье было двое мальчиков, один из них был даун. Но родители рассказали мне о существовании в этом маленьком городке специальной программы для адаптации даунов.
Понимаете, программа не для всей Америки, а именно для этого городка! О них пишет местная газета, и сам мальчик-даун гордо принес мне статью, в которой была его фотография и рассказ, как он торгует мороженым возле местного супермаркета.
И я тогда подумал, что именно в этом, а не в небоскребах и хайвеях, огромная дистанция между Америкой и страной, из которой я приехал.
А еще в этом маленьком городке мы пили пиво с жареным луком и играли во дворе в баскетбол с местными пацанами, бросая мяч в кольцо, висящее, как принято в Америке, на дверях гаража. Все это меня очень подкупило и осталось в памяти. Поэтому, главное открытие Америки для меня не в благотворительности, что часто приводят в пример. Там, конечно, есть разные люди – и жестокие, и неприятные, и черствые.
Но, если говорить о всей нации, то в глаза бросается главное – у американцев добрая душа. Душа, склонная к другим людям и к милосердию.