Колин Роули (Coleen Rowley) проработала в ФБР 24 года, в 2002 году журнал Time назвал ее «человеком года» - наряду с двумя другими людьми, которые сделали достоянием гласности нарушения, существовавшие в структурах, в которых они работали. Корреспонденту Русской службы «Голоса Америки» Роули, которая ныне сотрудничает с исследовательским центром Institute for Public Accuracy, рассказала о политических аспектах этого скандала.
Алекс Григорьев: Как сотрудники ФБР могут оценивать сложившуюся ситуацию?
Колин Роули: Думаю, что Коми пользовался уважением, по крайней мере, части сотрудников. Я давно ушла из ФБР, это произошло в 2004 году, поэтому я могу делать какие-то выводы на основании программ новостей. Но Коми считался профессионалом. Некоторые агенты ФБР были, вероятно, не особо счастливы с ним, но подобное происходит всегда и везде.
А.Г.: Какое воздействие на расследование «российского следа» может оказать его отставка?
К.Р.: Вероятно, его отставка окажет небольшое влияние на расследование. Она намного больше повлияет на Вашингтон – на прессу и политиков, но намного меньше на ФБР. Я работала в ФБР, когда был уволен директор Сэшшнс (Уильям Сэшшнс – прим. ред.): его уволили за должностные преступления. Но изменений практически не было, появился исполняющий обязанности директора, и на нашу работу это не оказало никакого влияния. Поэтому не думаю, что увольнение Коми повлияет на ФБР.
Но вот ситуация в стране – это совершенно другая история. Есть профессиональные протестные организации, по сути, - это структуры Демократической партии, они призывают к протестам. Появляется много петиций в Интернете, ну, и естественно, идут совершенно безумные новости, в них ситуация оценивается, как Уотергейтский скандал.
Действительно, есть определенное сходство с Уотергейтом. По двум причинам. Первая причина – увольнения. Администрация Трампа уволила Салли Йейтс, она уволила Флинна, она уволила Джеймса Коми. Это те, о которых я знаю, возможно есть и другие.
И второе. Менталитет Никсона был таковым, что он считал себя стоящим превыше закона. И, как мне кажется, у Трампа есть подобное представление, потому что он считает себя таким влиятельным, победителем этих невероятных выборов, и думает, что может делать то, чего не могли делать другие президенты, поэтому он превыше закона.
Хиллари Клинтон обладает аналогичным менталитетом. Она пользовалась частным почтовым сервером, потому что считала, что никто не имеет права интересоваться тем, что она делает.
На мой взгляд, многие могущественные политики в Вашингтоне имеют аналогичные взгляды. Когда при Администрации Буша-младшего, разрешили применять пытки, они думали, что ничего не произойдет, потому что приказ пришел сверху. Кондолиза Райс однажды об этом заявила в интервью после своего ухода из власти – а ведь именно она в свое время приказала ЦРУ применять вотербординг (пытка с имитацией утопления – прим. ред.): Райс сказала, что если президент приказал сделать что-то, это нельзя считать незаконным. У нее тот же самый менталитет, как у Никсона. Именно этим нынешняя ситуация напоминает Уотергейт.
А.Г.: Насколько ФБР политически независимо?
К.Р.: Я стала агентом ФБР через несколько лет после смерти Гувера. Но я общалась со многими агентами, которые мне рассказывали о тех временах. Когда Гувер руководил ФБР, это было невероятно независимое агентство. Можно даже сказать, слишком независимое и слишком могущественное. Гувер был директором на протяжении 47 лет, он собрал огромное количество информации даже о президентах о президентских женах, практически обо всех влиятельных политиках, обо всех влиятельных активистах – таких как Мартин Лютер Кинг. В некоторых случаях, он получал информацию для шантажа. И, возможно, он был наиболее могущественным человеком в Вашингтоне на протяжении этих 47-ми лет.
Гувер знал о своем могуществе. И он говорил, что никогда не будет ходить на выборы, потому что он знал о степени своей власти. Поэтому он подчеркивал, что будет совершенно внепартийным.
Но тогдашняя эпоха серьезно контрастирует с сегодняшним днем. После 11 сентября 2001 года даже директор ФБР Роберт Мюллер был низведен до намного менее значительной роли. Раньше директора ФБР принимали участие в совещаниях на самом высоком уровне, а после 11 сентября его не приглашали на многие подобные мероприятия. По сравнению с ЦРУ и АНБ, ФБР стало намного менее значимым.
На мой взгляд, в Вашингтоне все стало намного более политизированным. Это затрагивает и процесс сбор разведывательной информации: поэтому, например, директор Джордж Теннет сообщил президенту Бушу, что у него есть стопроцентные доказательства наличия в Ираке оружия массового поражения. Но сам Теннет находился под большим давлением Буша и Чейни, от него требовали предоставления этой информации.
Подобное может происходить или происходит с расследованиями.
А.Г.: Чем, на ваш взгляд, может завершиться это расследование?
К. Р.: Демократы пытаются это максимально использовать для привлечения внимания СМИ. И у них это неплохо получается. Последнее исследование Gallup показало, что все меньше американцев доверяют главным средствам массовой информации, особенно мало им доверяют республиканцы. Если СМИ не беспокоит это, если они продолжат политизировать эту историю, то ситуация будет развиваться. Если же эта новость в СМИ умрет через несколько дней, то последствий увольнения Коми будет немного.
Новый исполняющий обязанности директора ФБР Эндрю Маккейб – я не была с ним знакома, я посмотрела его выступление по ТВ – выглядит очень профессионально и он пообещал, что все будет идти как обычно.
А.Г.: Официально заявленная причина увольнения Коми – то, как он действовал в связи с расследованием электронной почты Хиллари Клинтон. Как вы оцениваете его действия?
К. Р.: Я сомневаюсь в официальной версии, как и большинство людей. Я наткнулась только на одну статью, автор которой – он ветеран ФБР и, кстати, сторонник Трампа – предупреждал, что директор ФБР не должен проводить пресс-конференции. Это правда, что ФБР не заинтересовано в слишком тесном общении с прессой, особенно в случае, когда расследование продолжается. Но этот случай особый: потому что расследование ФБР – по разным причинам – велось в отношении обеих президентских кампаний. Это уникальная ситуация!
И есть второй момент. Тогдашняя министр юстиции Лоретта Линч была скомпрометирована встречей с Биллом Клинтоном в аэропорту, и, вероятно, сама попросила Коми провести пресс-конференцию.
Думаю, что Трамп не любил Коми, он считал его слишком независимым, а Трамп – ко всему прочему – любит увольнять людей. Вероятно, президент решил воспользоваться тем, что считал всеобщим мнением, он думал, что демократы ненавидят Коми. И это правда – многие из них призывали к отставке Коми, а сейчас они изменили позицию на 180 градусов.
