В среду Мониторинговый комитет Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) принял решение обратиться в Венецианскую комиссию с просьбой об экспертизе поправок в Конституцию России, предполагающих, среди прочего, возможность избрания Владимира Путина главой государства еще на два срока.
Венецианская комиссия, или, официально, Европейская комиссия за демократию через право — это консультативный орган по конституционному праву при Совете Европы, однако в нее входят по своему желанию и страны, не являющиеся членами СЕ. Она проводит анализ законов и законопроектов государств-участников, касающихся проблем конституционного права. Заключения комиссии широко используются ПАСЕ как отражение европейских стандартов в области демократии и часто упоминаются в резолюциях Ассамблеи. Россия как член Совета Европы имеет в Венецианской комиссии своего представителя.
Решение Мониторингового комитета ПАСЕ еще не опубликовано официально, но о том, что оно принято, Русской службе «Голоса Америки» рассказали несколько источников в ПАСЕ, знакомых с ситуацией.
Экспертиза противоречивых изменений в Конституцию России, предложенных Владимиром Путиным в начале этого года и уже одобренных парламентом страны, стала возможной после общественной инициативы российских гражданских активистов, в поддержку которой было собрано более 200 тысяч подписей.
Одним из инициаторов этого шага стал Юрий Джибладзе – президент Центра развития демократии и прав человека, который рассказал «Голосу Америки» о смысле проверки Венецианской комиссией поправок в российскую Конституцию.
Данила Гальперович: Как родилась идея обратиться в Совет Европы?
Юрий Джибладзе: Еще в конце января – феврале, когда первый пакет поправок был внесен президентом Путиным и началась работа над ним в Госдуме, многие российские юристы, правозащитники, активисты демократической оппозиции и просто граждане очень негативно отреагировали на эти поправки и предложенную процедуру их принятия. Обсуждали разные идеи, как можно этому противодействовать. Понятно, что способов эффективного противодействия сегодня в России не очень много, учитывая положение со свободой слова, СМИ и мирных собраний. Одна из идей как раз и заключалась в том, чтобы обратиться в Совет Европы с просьбой о проведении срочной правовой экспертизы этих поправок и процедуры их принятия на соответствие стандартам Совета Европы в области верховенства права, демократии и прав человека. В начале марта этот текст был составлен и обсужден довольно широкой группой инициаторов, многие откликнулись с большим интересом. И в итоге 11 марта это обращение было опубликовано. Под ним подписались 128 инициаторов из числа правоведов, юристов, правозащитников и других экспертов - уважаемых и авторитетных людей. И это обращение было опубликовано на специальной онлайн-платформе Change.org для публичных петиций.
Д.Г.: Но потом количество подписавших выросло в сотни раз, документ ведь был открыт для подписания.
Ю.Д.: Да, мы тогда решили, что было бы правильно направить это обращение в Совет Европы не только от группы активистов и экспертов, но и от более широкого круга граждан, это было бы более весомо. К тому времени уже 10-го и 11 марта эти правки были приняты на втором и третьем чтениях в Госдуме, процесс пошел дальше. И было понятно, что важно уже не так уж сильно торопиться с передачей обращения, а собрать подписи граждан. К нашему приятному удивлению за одну неделю под этой петицией подписалось больше 100 тысяч человек. Именно в этот момент 18 марта, когда число достигло 100 тысяч, мы направили это обращение в Совет Европы, на семь адресов - руководителям основных органов Совета Европы, в частности Генеральному секретарю Совета Европы, председателю Комитета министров СЕ, председателю Парламентской Ассамблеи, руководителям трех ключевых комитетов Парламентской Ассамблеи и двум содокладчикам по России в Мониторинговом комитете ПАСЕ.
Д.Г.: А почему, как вы думаете, на вашу инициативу был такой быстрый и массовый отклик?
Ю.Д.: Отчасти, думаю, власти тогда сами способствовали такому общественному вниманию к этой инициативе, потому что любые другие попытки публичного обсуждения или критики активно подавлялись. Напомню, что, например, общественная кампания против поправок столкнулась с тем, что ее веб-сайт был закрыт властями, а разрешение на протестные публичные мероприятия не были даны под предлогом уже начавшихся антиэпидемических мер. Собственно, получается так, что кроме деятельности в онлайн-формате каких-либо инструментов у нас почти и не осталось. Впоследствии очень много людей, которые выходили на одиночные пикеты, тоже подвергались задержаниям и штрафам за нарушение карантинных мер.
Д.Г.: Как отреагировали в Страсбурге на ваши письма?
Ю.Д.: Адресаты в Совете Европы отреагировали через несколько дней. К сожалению, эпидемия и карантинные меры затронули и работу самого Совета Европы – заседания были отменены. Из-за этого возникли сложности с рассмотрением нашего обращения, при том, что почти все адресаты ответили, что они разделяют нашу озабоченность и будут искать возможности каким-либо образом отреагировать. Генеральный секретарь Совета Европы сказала, что она ведет диалог с российскими властями по этому вопросу. Два комитета ПАСЕ - по правовым вопросам и по мониторингу - отреагировали наиболее активно и сказали, что надеются поставить эти вопросы на повестку дня на заседаниях своих комитетов, когда они возобновятся. К сожалению, правила процедуры Совета Европы не предусматривали в тот момент обсуждения и принятия решений по содержательным вопросам в онлайн-формате – только технические, процедурные вопросы могли обсуждаться. И это сильно задержало рассмотрение этого вопроса. Совсем недавно, дней десять назад, правила были изменены, потому что стало понятно, что заседаний в обычном виде еще долго не будет. И теперь заседания в онлайн-формате возобновились, и на первом же заседании, запланированном на сегодня в мониторинговом комитете, наш вопрос был поставлен в повестку дня.
Д.Г.: А что вам известно о самом заседании? Оно ведь проходило в закрытом для прессы режиме, как обычно и проходят сессии Мониторингового комитета.
Ю.Д.: Мы знаем, что это заседание состоялось, и решение было принято положительное. Официальный протокол заседания будет, возможно, опубликован к концу недели. Насколько мы знаем от членов комитета, подавляющим большинством голосов (а в комитете больше 80 человек) это решение было поддержано. Каких-либо жарких дискуссий вроде бы не было. Теперь, собственно, все зависит от того, как быстро успеет сорганизоваться Венецианская комиссия после получения этого запроса.
Д.Г.: Как соотносятся сроки принятия решения Венецианской комиссией и то общественное голосование, которое по настоянию Путина должно пройти по поправкам, и дата которого неизвестна?
Ю.Д.: В идеале нам бы, конечно, очень хотелось, чтобы оценка Венецианской комиссии была опубликована до проведения общероссийского голосования. Нам очень важно мнение Совета Европы, и важно, чтобы российские граждане имели информированное мнение о соответствии этих поправок международному праву и обязательствам России в Совете Европы до того, как они придут (или не придут) голосовать. Успеет ли Венецианская комиссия - сказать сейчас нелегко. Мы рекомендовали, и надеемся, что Венецианская комиссия учтет нашу позицию, что было бы важно из всех 400 с лишним поправок выбрать самые приоритетные, самые важные, которые нужно рассмотреть в первую очередь или, может быть, вообще, ограничиться только ими. В частности, мы рекомендовали им в первую очередь рассмотреть такие поправки, как поправка об обнулении президентского срока действующего президента, об ослаблении независимости судебной системы, об изменениях системы сдержек и противовесов в балансе ветвей власти, об ослаблении независимости местного самоуправления, об ограничении пассивных избирательных прав граждан и о процедуре самого рассмотрения и принятия поправок, в частности, в Конституционном суде.
Д.Г.: Российские власти восприняли сам факт обращение в Венецианскую комиссию крайне негативно, мы знаем, что вас и других инициаторов обращения прокремлевские медиа обвиняли в «предательстве Родины». Что, по-вашему, будет после опубликования рекомендаций, на что это может повлиять?
Ю.Д.: В практике Венецианской комиссии существует опыт, когда они публиковали предварительные заключения довольно быстро, чтоб успеть до проведения голосования. Так было, в частности, в 1993-м году, когда Венецианская комиссия рассматривала проект действующей Конституции России. Проект решения Венецианской комиссии был опубликован до референдума по Конституции, а окончательный текст – уже весной 94-го года. Тогда, кстати, Россия сама обратилась за такой экспертизой. Но даже в том случае, если Венецианская комиссия в этот раз закончит свою работу над экспертизой и опубликует ее после общероссийского голосования по поправкам, все равно это будет иметь очень важное значение. Рано или поздно эту Конституцию, раздерганную сейчас на противоречивые кусочки, нам придется менять – и лучше раньше, чем позже, конечно. И для этого анализ ведущих международных экспертов нам очень пригодится, когда бы это ни случилось, надо начинать уже сейчас готовиться к этому.
Д.Г.: Многие критики нынешнего российского режима говорят, что после того, как Москва напала на Грузию и Украину, после кибератак на Эстонию и Германию ей вообще не место в Совете Европы. Решение Венецианской комиссии по изменениям в Конституцию России может укрепить эту точку зрения?
Ю.Д.: Отношения России и Совета Европы находились в затяжном кризисе после 2014 года, после Крыма, после начала боевых действий на Донбассе. Это кризис сейчас несколько снизился, но он не исчерпан. И неоднократно политики и гражданские активисты поднимали вопрос о членстве России в Совете Европы не из-за невыплаты Россией в течение почти двух лет обязательных взносов в бюджет Совета Европы, а в первую очередь потому, что Россия систематически не выполняет свои обязательства в рамках Совета Европы как внутри страны, так и в отношении других государств. Неизбежно обсуждение – а правильно ли то, что Россия до сих пор остается членом Совета Европы, несмотря на все эти систематические нарушения принятых на себя обязательств? В этом смысле оценка конституционных изменений, которые очевидным образом противоречат этим самым обязательствам, будет важным аргументом в этом споре. Безусловно, эта экспертиза будет использована в этом обсуждении, к которому наверняка в Совете Европе будут не раз возвращаться в ближайшее время.
