8 декабря 1991 года в охотничьей усадьбе Вискули, что находится в центре Беловежской пущи на территории Беларуси, высшими должностными лицами трех союзных республик – России, Украины и Беларуси было подписано «Соглашение о создании Содружества Независимых Государств».
В этом документе констатировалось прекращение существования Советского Союза в качестве «субъекта международного права и геополитической реальности». Целесообразность создания СНГ обосновывалась, в частности, исторической общностью народов, проживавших на территории СССР, и сложившимися экономическими и культурными связями.
Со стороны РСФСР документ подписали Борис Ельцин и Геннадий Бурбулис, со стороны Белоруссии – Станислав Шушкевич и Вячеслав Кебич, со стороны Украины – Леонид Кравчук и Витольд Фокин.
В канун 25-летия подписания Беловежского соглашения, аналитический центр Юрия Левады («Левада-центр») провел среди граждан опрос, посвященный этому историческому события. Данные опроса показали, что 56% россиян сожалеют о распаде Советского Союза, но в то же время лишь 12% хотели бы вернуть его в прежнем виде.
На вопрос о том, что стало причиной распада социалистической сверхдержавы, 29% опрошенных выбрали вариант «безответственный и ничем не обоснованный "беловежский сговор" Ельцина, Кравчука и Шушкевича» и ещё 23% – «заговор враждебных СССР зарубежных сил». Остальные варианты ответов набрали меньшее количество сторонников.
Беловежские соглашения как «свидетельство о смерти» СССР
Прокомментировать эти данные корреспондент «Голоса Америки» попросила декана юридического факультета Северо-Западного института управления РАНХиГС, члена Комитета гражданских инициатив Сергея Цыпляева. В декабре 1991 года он был народным депутатом СССР, членом Верховного Совета СССР.
Относительно версии «Ельцин, Кравчук и Шушкевич втроем развалили великий могучий Советский Союз» Сергей Цыпляев высказывается следующим образом: «Это – мифология. На самом деле процесс распада Советского Союза был довольно долгим, а решающим моментом стал август 1991 года, когда произошел путч», – напоминает Сергей Цыпляев.
И, восстанавливая хронологию событий, предшествовавших встрече в Вискулях, продолжает: «В сентябре, сразу после краха ГКЧП, должен был собраться Верховный Совет (СССР), и мы ждали делегацию Украины. Было ясно, что если мы начнем без Украины, то это будет означать конец Советского Союза. Так вот, делегация Украины так и не приехала».
При этом, собеседник «Голоса Америки» отмечает, что к осени 1991 года процесс распада Советского Союза уже шел в полную силу. Литва заявила о своей независимости в марте 1990-го, а в апреле 1991-го о том же самом объявила Грузия. Для того чтобы затормозить этот процесс и был предложен вариант Союза Суверенных Государств, который предполагал децентрализованную конфедерацию. «Договор был намечен к подписанию на 20 августа 1991 года, и его были готовы подписать девять из пятнадцати союзных республик, за исключением Прибалтики, Молдавии, Грузии и Армении. И это бы произошло, но дальше появляется на сцене ГКЧП», - отмечает Сергей Цыпляев.
После провала путча следует череда республиканских референдумов о выходе из состава СССР. 24 августа об этом объявила Украина, а в декабре 1991-го года здесь был проведен референдум. «В нем участвовало 84% населения, из которых 90% голосов было отдано за независимость. При этом надо вспомнить, что за независимость Украины активно голосовали Донецкая и Луганская области – там было почти по 84% «за». Почти пополам поделились голоса Крыма – 54% «за», и Севастополя – 57%. Так что советский интеграционный проект рухнул еще раньше Беловежья, где была просто выписка свидетельства о смерти, и поиск решения, как жить дальше. Приняли мягкую форму развода в виде СНГ», – считает Сергей Цыпляев.
Об одном парадоксе истории
Коснувшись версии о «заговоре зарубежных сил», эксперт напоминает, что на Западе всерьез опасались как раз неконтролируемого распада страны, обладающей большими запасами ядерного оружия. «Сторонникам этой версии хочется напомнить речь Джорджа Буша-старшего, которую он произнес 1 августа 1991 года в здании Верховной Рады, то есть – за 18 дней до путча. Он дал понять, что Соединенные Штаты не поддерживают сепаратистских устремления республик. Правда, Прибалтика – это отдельный разговор, потому что США никогда не признавали ее вхождение в состав СССР.
Но Джордж Буш назвал “ложным выбором” выбор между Горбачевым и сторонниками независимости, и предупредил, что “американцы не будут поддерживать тех, кто ищет независимости, чтобы заметил удаленную тиранию локальным деспотизмом. Они не будут помогать тем, кто продвигает суицидальный национализм, основанный на этнической ненависти”.
И это – парадокс истории: президент Соединенных Штатов Америки борется за Советский Союз, а руководители Советского Союза в лице ГКЧП его просто-напросто разрушают! Вот так на самом деле это все выглядело», – отмечает Сергей Цыпляев.
Возвращаясь к Беловежскому соглашению, он указывает, что данный документ прошел ратификацию в национальных парламентах. «Надо помнить настроения (того времени). В белорусском парламенте был только один человек против. В России, где в парламенте была мощная оппозиция, практически все, за небольшим исключением, проголосовали за ратификацию. Точно также было в Украине. И фракция коммунистов практически поголовно голосовала за денонсацию Союзного договора. Они просто не хотят об этом вспоминать, потому что им очень трудно будет объяснить их сегодняшние слова, если они посмотрят на результаты своего голосования тогда», – подытоживает декан юридического факультета Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы.
«Ностальгия – совершенно иррациональное чувство»
После роспуска Верховного Совета СССР Сергей Цыпляев был назначен полномочным представителем президента РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. А советником первого президента Молдовы Мирчи Снегура осенью 1991 года был Оазу Нантой.
О настроениях, царивших в этой республике 25 лет назад в разговоре с корреспондентом «Голоса Америки» он вспоминает так: «Отношение к этим событиям было разным – от восторженного, до ожидания каких-то апокалиптических сценариев. Я относился к первой части населения, и для меня все происходящее казалось логичным. Потому что с марта 1985 года, когда Михаил Сергеевич Горбачев “ослабил вожжи”, и в советскую реальность запустили гласность и свободу слова, а затем отменили 6-ю статью Конституции, было понятно, что внутри Советского Союза исчезают те связующие элементы, на которых держался авторитарный политический режим. Но ничего предложить взамен Советский Союз на тот момент не мог», – подчеркивает Оазу Нантой.
Вместе с тем, он признает, что произошедшее с Республикой Молдова за последние 25 лет, не оправдало оптимистичных ожиданий четвертьвековой давности: «Мы тогда даже близко себе не представляли, что значит построить правовое, демократическое государство вместо бывшей советской республики. И в свое оправдание могу сказать, что ни одна власть, которая сформировалась в Молдове после этого, вплоть до нынешней, не понимает, что это такое».
Развал СССР Нантой и его единомышленники в советской Молдавии воспринимали, как долгожданный процесс, который в то время воспринимался исключительно с позитивной точки зрения.
Современные социологические опросы, проводимые в Молдове, свидетельствуют о серьезном расколе в обществе. «У нас – разгул коррупции, у нас уезжает молодежь, у нас продолжаются противоречия на этнолингвистическом уровне», – признает Оазу Нантой.
В это связи в стране наблюдается рост ностальгических настроений. «Но это – совершенно иррациональное чувство. Никто же не хочет сейчас становиться в очередь за колбасой или за другими товарами, которые в советские времена были дефицитом. Я-то помню, как у нас выдавались талоны на многие виды промтоваров, и думаю, что возвращения этой ситуации сейчас никто не хочет. Но ностальгирующие люди забывают фактологию, потому что когда наступают эмоции – факты отрицаются. И люди находятся в плену мифов, которые кажутся многим людям комфортными для их самочувствия, но при этом ничего общего с реальностью не имеют», – объясняет молдавский эксперт перемену общественных настроений.
И продолжает, что, согласно данным недавнего соцопроса, почти половина населения так называемой «правобережной Молдовы», то есть – без учета Приднестровья, была бы готова проголосовать на референдуме за возврат республики в состав СССР. «Такой вот у нас “Букет Молдавии”», – грустно шутит политический аналитик, один из создателей Социал-демократической партии Республики Молдова Оазу Нантой.
«Гарантии того, что Советский Союз не нападет снова»
На момент подписания Беловежского Соглашения республики Балтии не только вышли из состава Советского Союза, но уже были признаны независимыми государствами Организацией Объединенных Наций.
Об этом в разговоре с корреспондентом «Голоса Америки» напомнил Витаутас Ландсбергис, который в 1991 году являлся председателем Верховного Совета Литвы.
«Остальные союзные республики, в отличие от стран Балтии, в то время еще продолжили сомневаться и искали подходящее для себя решение. Этот процесс завершился 8 декабря», – вспоминает Витаутас Ландсбергис.
Оценивая подписание Беловежский соглашений, литовский политик отмечает, что это событие «дало гарантии того, что Советский Союз не нападет снова на балтийские государства, уже признанные в своем суверенитете. Еще могла сохраниться какая-то опасность, что начальство Советского Союза – еще не ликвидированного – может напасть. Но, конечно, этого не случилось, не было такого сумасшествия».
Дело в том, что примеру Литвы, Латвии и Эстонии уже последовали Закавказские республики – весной независимость провозгласила Грузия, 30 августа – Азербайджан, 23 сентября – Армения. К этому следует добавить, что Молдова провозгласила независимость 27 августа. «Оставалось ещё 8 республик, причем, Украина заняла выжидательную позицию – быть ли ей в обновленном Союзе и стать полностью независимым государством. Но такая ситуация продолжалась недолго», - отмечает Ландсбергис.
Что касается нынешней Литвы, то здесь, по его мнению, нет заметной ностальгии по временам СССР. «Есть некие рассуждения, что могло бы быть лучше, и что некоторые надежды могли больше оправдаться. Но, тем не менее, Литва пошла определенным путем. Потому что, выбирая европейскую демократию, перед нами открывалась возможность проводить политические и экономические реформы, а также принимать свои законы, ориентированные на европейские стандарты. А это значит, что мы получили возможность стать частью единой европейской структуры – то есть сблизиться, а затем и объединиться с Европейским Союзом», - подытоживает Витаутас Ландсбергис.
