15 лет назад – 12 августа 2000 года – в Баренцевом море произошла катастрофа на борту российской атомной подводной лодки К-141 «Курск». Все 118 членов экипажа АПЛ погибли.
Согласно социологическому опросу, проведенному сотрудниками «Левада- центра» в канун 15-й годовщины трагедии в Баренцевом море, сегодня лишь 35% опрошенных считают, что российские власти не приняли всех необходимых мер для спасения экипажа «Курска». В 2000 году так считали 72% опрошенных россиян.
Число тех, кто уверен, что руководство страны сделало все возможное для спасения попавших в беду подводников, напротив, выросло почти в два раза – до 40% сегодня против 23-х процентов пятнадцать лет назад.
«Чувства людей просто притупились»
Сразу после того, как информагенства мира сообщили о том, что крупная атомная субмарина «легла на дно» в 175 километрах от Североморска, российские и зарубежные журналисты занялись поисками экспертов, которые могли бы внятно растолковать произошедшее и дать прогнозы относительно возможности спасения экипажа «Курска». Но ни в министерстве обороны в Москве, ни на военно-морской базе в Санкт-Петербурге, ни в Северодвинске, где строили «Курск», ни в Видяево, к которому субмарина была приписана – никто не желал давать никакой информации.
Единственными источниками комментариев в эти дни стали капитан первого ранга, председатель Санкт-Петербургского Клуба моряков-подводников Игорь Курдин и капитан второго ранга, писатель-маринист Александр Покровский. Вышедшая незадолго до этого повесть Покровского «72 метра» описывает события, удивительно напоминающие то, что произошло с «Курском».
С Игорем Курдиным и Александром Покровским корреспондент «Голоса Америки» побеседовала в преддверие 15-летней годовщины гибели атомной подводной лодки К-141.
Председатель «Клуба моряков-подводников» отмечает, что за прошедшие годы чувства людей, не связанных напрямую с трагедией «Курска», заметно притупились. В этой связи, по мнению Курдина, результаты опроса «Левада- центра» скорее отражают выросший рейтинг Владимира Путина. В целом же, вопрос, поставленный социологами через 15 лет после катастрофы, Игорь Курдин считает не совсем корректным. «Этот вопрос можно было бы задать профессионалам, которые, с точки зрения подводников или спасателей, знают, что происходило в эти дни», – считает капитан первого ранга.
Знаменитую фразу Путина «Она утонула», брошенную в разговоре с Ларри Кингом, Игорь Курдин считает «вырвавшейся по неосторожности». А тот факт, что российский президент продолжал отдыхать в Сочи после первых сообщений о происшествии в Баренцевом море объясняет тем, что Владимиру Путину докладывали не все факты, связанные с катастрофой. «Теперь-то нам известно, что торпеда на борту “Курска” взорвалась в 11 часов 30 минут 12 августа, а мы все об этом узнали два дня спустя – 14-го», – напоминает Курдин.
Александр Покровский объясняет изменение общественных настроений по поводу трагедии «Курска» сменой поколений. «Просто ушли те люди, которые негативно оценивали действия властей 15 лет назад. В основном, они уже тогда были не молоды – те, кто трое суток сидел у телевизора в ожидании новостей о судьбе моряков. А теперь и чувства людей просто притупились, и сами они не имеют никакого отношения к той трагедии», – считает писатель.
«Они ждали, когда сверху кто-то придет»
В первые недели после гибели экипажа «Курска» выдвигались самые разнообразные версии причин катастрофы – от столкновения с миной времен не то I, не то II мировой войны, до случайного попадания ракеты, пущенной с атомного ракетного крейсера «Петр Великий».
Официальная версия, озвученная в 2002 году, была такова: причиной катастрофы стал взрыв торпеды в торпедном аппарате № 4.
Такую разноголосицу во мнениях капитан первого ранга Курдин объясняет тем, что не было достоверной информации о боевых задачах АПЛ перед выходом в море. Сейчас офицер-подводник сообщает, что у него есть собственная версия причин трагедии. «Нравится это кому-то, или не нравится, но это – техногенная катастрофа, – отмечает он. – Просто наложились друг на друга неблагоприятные обстоятельства, которые и привели к такому результату».
В числе этих обстоятельств председатель Клуба Моряков-подводников прежде всего упоминает некачественную торпеду 6576-А. «Это так называемые «толстые» торпеды, которые изначально были разработаны под ядерную боеголовку. И предназначались для стрельбы по авианосным ударным группам. “Толстая” – это значит большой объем, большой запас топлива, то есть это – дальноходная торпеда, и предназначалась она для стрельбы в центр ордера авианосца, который всегда идет с кораблями охранения. Она (торпеда – А.И.) проходит более 50 километров, и там взрывается. И ядерный взрыв накроет эту авианосную ядерную группу, и, вероятнее всего, выведет из строя авианосец», – поясняет Игорь Курдин.
Далее он отмечает, что экипаж «Курска» не имел опыта стрельбы именно этим видом торпед. Кроме того, «толстые торпеды» изготавливались на заводе в Алма-Ате, и в ходе эксплуатации на некоторых торпедах была обнаружена неисправность. Одна из этих торпед и попала на «Курск».
Еще одной роковой ошибкой Курдин считает тот факт, что на АПЛ изначально был установлен только один аварийно-спасательный буй, в то время как на всех остальных подлодках устанавливается по два буя. «Дело в том, что когда оба буя автоматически всплывают на поверхность и подают сигналы SOS, мы по их положению понимаем, как лежит лодка. А на “Курске”, мало того, что был один буй, так он еще оказался приварен к борту подлодки с момента ее постройки», – сокрушается Игорь Курдин.
В конце своего рассказа каперанг попытался обрисовать последние часы жизни экипажа АПЛ «Курск»: «Они готовились к выходу, но некуда было выходить в открытом океане – тебя унесет неизвестно куда, и ты все равно погибнешь. Они ждали (помощи – А.П.), а в лодке – холодно, темно, тихо, никакая аппаратура не работает. И прекрасно слышно, что над тобой происходит. И они ждали, когда сверху кто-то придет, чтобы их могли из воды поднимать. Но никто не пришел. А потом у них произошел пожар в отсеке, от которого они и погибли. По моему разумению, это произошло через восемь после большого взрыва», – полагает председатель Санкт-Петербургского Клуба Моряков-подводников.
«Нельзя нарушать технический регламент и инструкцию»
Александр Покровский, который за годы службы на ракетных АПЛ участвовал в 12 боевых походах, отмечает, что у него остаются вопросы и по ходу спасательной операции, и по тому, сколько времени члены экипажа «Курска» оставались в живых после взрыва торпеды. «Может быть, они жили шесть часов, может быть – двадцать шесть часов, а возможно – и трое суток, – допускает Покровский. – Есть вопросы и по технической части – почему часть экипажа, уцелевшая после взрыва, не сделала некоторых необходимых вещей? Но для того, чтобы ответить на эти вопросы, необходимо полностью поставить себя на их место, потому что человек не рассчитан на такое количество душевных и физических сил».
При этом Александр Покровский отмечает, что профессия моряка-подводника связана с повышенным риском, и это характерно для флотов разных стран мира. «Нельзя быть абсолютно уверенным, что ничего страшного никогда не случится. Поэтому каждому выходу в поход должна предшествовать очень серьезная организационная работа. И отступление от установленных правил иногда ведет к гибели немедленно, а иногда становится первым шагом к будущей трагедии. Поэтому нельзя нарушать технический регламент и инструкцию», – настаивает Покровский. И добавляет, что необходимо также внимательно прислушиваться к тому, что говорят врачи и химики, обслуживающие подводные лодки и следящие за состоянием здоровья экипажа. «А если вы посмотрите хронику катастроф на АПЛ разных стран, вы обязательно обнаружите, что где-то кто-то что-то нарушил», – констатирует капитан второго ранга, писатель Александр Покровский.
Известно, что сразу после сообщения о том, что АПЛ К-141 «Курск» легла на грунт в Баренцевом море, несколько стран предложили России свою помощь. В частности, Норвегия была готова предоставить своих спасателей, а командование военно-морским флотом Великобритании даже отправило к месту катастрофы самолет со спасательным аппаратом. Но ему не дали разрешения на посадку.
Возвращаясь же к результатам опроса «Левада-центра», стоит отметить, что отказ российских властей от зарубежной помощи сегодня одобряют 28 % россиян, 41% опрошенных посчитал это решение неверным, и еще 32% не дали определенного ответа на этот вопрос.
