Президент России Владимир Путин подписал указ «О дополнительных мерах государственной поддержки правозащитного движения в РФ». В связи с этим Русская служба «Голоса Америки» поручила мне связаться с российскими правозащитниками и узнать их реакцию на новый шаг Кремля.
Оказалось, что связаться с ними из Вашингтона не так-то легко. Телефоны некоторых из них были поставлены на автоответчик, другие вовсе молчали, а один известный правозащитник из общества «Мемориал», извинившись, что убегает на заседание и не может уделить мне ни минуты, попросил позвонить завтра.
Но завтра для меня было поздно. Меня охватил азарт. Нет, решила я и позвонила в Бюро по правам человека. Наконец-то живой голос! Милая девушка по имени Мария сказала мне, что в офисе никого нет (я совсем забыла о восьмичасовой разнице во времени между Вашингтоном и Москвой), но все равно я объяснила ей цель моего звонка и попросила помочь. Мария, войдя в мое положение, дала мне номер мобильника Владимира Новицкого, главы юридического отдела. Звоню. Слышу странный шум, и Владимир сказал мне, что находится вместе с главой Бюро по правам человека Александром Бродом в поездке на пути в Рязань. А шум - от работающего в поезде телевизора.
Я попросила его найти более тихое место и ответить на мои вопросы. Что он - вместе с Александром Бродом - любезно согласился сделать. Итак, мой первый вопрос: какова реакция российских правозащитников на новый указ президента Путина?
Владимир Новицкий: Сам указ говорит о том, что правозащитники являются силой, с которой вынуждены считаться все, даже президент. Но что касается содержания указа, то для нас этот указ формирует правозащитные блоки, которые будут под контролем администраций - как президента, так и региональных - и будут служить их интересам. Для того, чтобы действительно поддержать правозащиту, необходимо было бы создать независимый фонд, который мог бы выделять гранты правозащитным организациям под контролем известных своей общественной позицией и личной храбростью людей, которые определяли бы приоритеты финансирования этого фонда. Сейчас же правозащитники вынуждены будут, как правило, действовать в интересах администрации, с тем, чтобы попасть в эти структуры, которые будут поддерживаться ими, и тем самым терять свою независимость.
Надежда Корнилова: Иными словами, оптимизм, который выразила Элла Памфилова в связи с обнародованием этого указа, вы не разделяете?
В.Н. Да, я считаю, что он необоснован. Прежде всего потому, что Элла Панфилова сама не является независимым правозащитником, а представляет собой комиссию по правам человека при президенте, которая получает финансовую поддержку именно от администрации президента.
Н.К.: А вы считаете, что обещанный Международный правозащитный центр тоже не принесет вам никакой пользы?
В.Н.: Что касается Международного правозащитного центра, то это вообще какая-то непонятная структура сегодня в России. В стране более ста тысяч организаций, и большинство из них занимается правами человека, и создание какого-то непонятного Международного правозащитного центра является скорее некой декларацией, призванной озвучивать в интересах администрации Кремля те идеи, которые являются непопулярными. Эта инициатива - попытка создать «ручных» правозащитников.
Н.К.: Мой следующий вопрос - Александру Броду, главе Бюро по правам человека. Александр, что вы можете добавить к тому, что уже сказал г-н Новицкий?
Александр Брод: Во-первых, с одной стороны, закон - это хорошо: он как-то снимает кампанию травли, которая была развязана против российских правозащитников за последние недели. Ведь правозащитников обвиняли в содействии террористам, говорили даже о сговоре с террористами и так далее. Правозащитное движение просто уничтожалось на глазах. Этот закон по крайней мере номинально показал, что власть хочет общаться с правозащитными организациями. С другой стороны, в этом законе есть несколько белых пятен. Непонятно, что такое Международный правозащитный центр, каковы его задачи, как будет осуществляться поддержка правозащитных организаций - либо это будет создание каких-то новых организаций, либо поддержка уже существующих...
Н.К.: На этом моя связь прервалась. В интервью с российскими правозащитниками так и не была поставлена точка. Но ясно одно, что они не выражают большого восторга по поводу нового президентского указа.
