Выступая 20 мая в иранском городе Семнан, президент Махмуд Ахмадинежад объявил об успешном испытании двухступенчатой ракеты «Седжил-2». «Мне сообщили, что эта ракета поднимается в стратосферу, а затем возвращается назад и поражает цель. Работает она на твердом топливе», – сообщил Ахмадинежад. Не ограничившись этими техническими подробностями, он еще раз подчеркнул, что Тегеран не откажется от работ по созданию ядерного оружия.
Какие политические задачи стремится решить глава иранского государства, форсируя военные приготовления? С этим вопросом Русская служба «Голоса Америки» обратилась к специалисту по Ближнему Востоку, профессору политологии из Университета Джорджа Мэйсона Марку Кацу.
Алексей Пименов: Профессор Кац, если судить по заявлениям руководства исламской республики, речь идет о серьезном шаге по модернизации иранского ракетного арсенала. Ваше мнение?
Марк Катц: Главное, что иранцы не делают ничего, чтобы хоть как-то смягчить ситуацию. Напротив, они делают все, чтобы продемонстрировать свою военную мощь. Я бы охарактеризовал их поведение как провокационное, и, на мой взгляд, это продиктовано внутриполитическими соображениями. Не думаю, что испытание «Седжила-2» серьезно повлияет на расстановку сил в регионе. Не следует забывать и того, что у тегеранских властей есть привычка преувеличивать свои военные достижения. Существенно другое: весь этот курс, в том числе и нынешнее ракетное испытание, следует рассматривать в свете приближающихся президентских выборов. Президент Ахмадинежад стремится показать, что именно благодаря его политике Иран становится все более сильным государством, не склоняющим голову перед Западом.
АП: Иранский президент заявил, что западные державы могут наложить на Иран сотни санкций, но не заставят его отказаться от ядерной программы. В самом деле, до сих пор эффективность международных санкций против Ирана была невелика. Что, по вашему мнению, следует сделать, чтобы ее повысить?
МК: Это станет возможным лишь при одном условии: если Россия и Китай согласятся поддержать эти санкции в Совете безопасности. Пока иранское правительство видит лишь то, что администрация Обамы предпринимает серьезные шаги, направленные на улучшение отношений с Россией. Причем мотивируется это, в частности, тем, что без участия России невозможно урегулировать отношения с Ираном. И я полагаю, что перспектива американо-российского сотрудничества серьезно беспокоит иранцев. Этим и объясняется их нынешний провокационный курс. Думаю, что главная проблема состоит в том, захочет ли Россия - прежде всего Россия – поддержать в Совете безопасности введение более жестких санкций против Ирана.
АП: Чем вы могли бы объяснить тот факт, что ядерная угроза, исходящая от Ирана, недооценивается в России?
МК: Не думаю, что Россия хотела бы увидеть Иран, обладающий ядерным оружием. Это просто не в интересах Москвы. Но, с другой стороны, Россия не поддерживает силовых мер, направленных против Ирана. В особенности если эти меры принимаются под руководством США. Россия опасается, что это усилит американское влияние в регионе. Россия располагает широкими возможностями сотрудничества с Ираном. Заканчивается строительство атомного реактора, и российские власти надеются на получение новых контрактов. Не забудем и другого: Россия продает Ирану военные технологии. А Иран в ответ не затрагивает болезненных для России проблем: положение мусульман в Чечне, да и в целом на Северном Кавказе. Поэтому Россия не хочет делать ничего, что могло бы вызвать раздражение в Тегеране.
АП: Вернемся к внутренней ситуации в Иране. Будут ли у Махмуда Ахмадинежада серьезные соперники на предстоящих выборах?
МК: Да, и именно поэтому он стремится предстать перед избирателями сильным и решительным политиком. Многие иранцы недовольны Ахмадинежадом – в первую очередь из-за экономического положения в стране. Образованные иранцы считают его поведение просто-напросто постыдным. А потому президенту Ахмадинежаду нужен кризис, чтобы хоть как-то повысить свою популярность.
