В конце прошлого года в России был создан Правительственный совет по развитию отечественной кинематографии. Возглавил Совет премьер-министр Владимир Путин. Он пообещал, начиная с 2010 года, ежегодно выделять не менее 4,5 миллиардов рублей для поддержки российских кинокомпаний. При этом Путин заявил, что «потенциал кинематографа как важнейшего инструмента воспитания, образования, формирования ценностных ориентиров общества всё ещё используется не в полной мере».
Означает ли это, что в России возвращается ленинский принцип «из всех искусств для нас важнейшим является кино»? Некоторые критики считают, что да – со всеми вытекающими последствиями: в кино возвращается госзаказ, ассоциирующийся с идеологическим контролем советской эпохи.
В интервью Русской службе «Голоса Америки» доктор Нил Розендорф, научный сотрудник Центра публичной дипломатии при Университете Южной Калифорнии, рассказал о послании, которое было получено в январе несколькими голливудскими студиями из России. Автор послания, которого Розендорф отказался назвать, сообщает, что «либеральные российские кинематографисты встревожены планами и декларациями Путина, которые трудно сопоставить с принципами свободного общества и рыночной экономики».
Розендорф усматривает в кинематографических устремлениях Путина отказ российского руководства от использования «мягкой силы» в пользу более жёсткой пропаганды. Термин «мягкая сила» популяризовал в 1990-е годы профессор Гарвардского университета Джозеф Най. По его определению, это «способность добиваться желаемого результата на основе добровольного участия, а не путём принуждения или раздачи подачек».
Розендорф считает, что Путин «в силу своих инстинктов» упускает возможности, которые открывает применение «мягкой силы» как на международном уровне, так и в самой России. По его мнению, администрации Клинтона и в особенности Буша также отдавали предпочтение применению «жёсткой» силы вместо «мягкой». В отношении России это привело к разочарованию многих россиян такими американскими проектами, как расширение НАТО на Восток и «экономическая шоковая терапия» по рецептам Джеффри Сакса. Однако, считает Розендорф, при президенте Обаме, который демонстрирует склонность к применению «мягкой силы», российское противопоставление себя Западу будет приносить Москве всё меньше дивидендов на международной арене.
Розендорф считает ошибочным понимание Путиным и его сторонниками смысла величия России. «Они думают, что великая Россия должна быть большой, что её должны бояться, что она должна играть доминирующую роль, - говорит он. – И в этом контексте стремление консолидировать контроль над российским кинематографом вызывает вопрос: с какой целью?».
Опасения в связи с возвращением госзаказа разделяет кинокритик нью-йоркской газеты «Новое русское слово» Олег Сулькин. «В России ещё с советских времён существует давняя и прочная традиция государственного вмешательства (под видом отеческой опеки) и идеологического надзора над кинопроизводством, - говорит он. – Сейчас практически происходит мягкое возвращение в прошлое. И хотя они говорят: «Нет, мы уже другие, демократизированные, и не будем художникам указывать», - мы знаем, что рефлексы в России очень консервативны».
Сторонники госзаказа, среди которых немало известных российских режиссёров и продюсеров, указывают, что без государственной поддержки российское кино существовать не сможет. В 2007 году в России было произведено около 250 фильмов, большинство из которых получили государственную поддержку. Продюсер Сергей Сельянов считает, что без государственного финансирования российское кино будет производить «фильмов 15» в год.
Олег Сулькин соглашается с такими доводами, но подчёркивает, что формы господдержки должны быть демократичными и не должны диктовать художнику ни тематику, ни жанровый спектр. Иными словами, отбор сценариев для поддержки должен осуществляться независимым экспертным советом на основе художественного качества и без оглядки на идеологические соображения. В качестве положительного примера Сулькин приводит Францию, где государство оказывает мощную поддержку местному кинематографу. В результате Франция занимает первое место в Европе по количеству произведённых фильмов – от традиционных мелодрам и комедий до экстремальных работ в духе Франсуа Озона или Кaтрин Брейя.
«А в России получается так, - продолжает Сулькин, - что режиссёрам будут спускать сверху соблазны в виде госзаказов на военно-патриотические или историко-революционные фильмы – хотя, сейчас, они, наверное, будут называться «историко-контр-революционные» фильмы, поскольку теперь главными героями стали меньшевики и белогвардейцы. Посмотрите, каким успехом сейчас пользуется фильм об адмирале Колчаке! Так или иначе, художникам будут предлагать большие деньги за то, что бы они обслуживали некую государственную идею. А если человек хочет снять фильм об отношениях в семье, или какую-то социальную, сложную, философскую картину, - он, что, будет последним в этой очереди? Вот это меня тревожит».
В то же время, даже в СССР, несмотря на жёсткий контроль и цензуру, были созданы картины, вошедшие в золотой фонд мирового кинематографа, а такие режиссёры, как Сергей Эйзенштейн и Андрей Тарковский считаются классиками. В пост-советской России с 1996 года существует «Фонд поддержки патриотического кино», в попечительский совет которого входят чиновники ФСБ и аппарата правительства. Тем не менее, до сих пор государство оказывало поддержку самым разным проектам, включая и те, которые не вписываются в «путинское» понимание патриотизма.
Нил Розендорф обращает внимание на то, что о создании новой государственной структуры во главе с Путиным было объявлено в конце 2008 года, то есть в разгар финансового кризиса, в результате которого в России были заморожены многие уже запущенные в производство кинопроекты. Таким образом, государство может оказаться едва ли не единственным источником финансирования в кинопромышленности.
Олег Сулькин считает, что прошлый год для российского кино был «удручающим» как с точки зрения проката, так и по уровню фильмов. «Если сейчас ещё будет нанесён удар по кинематографу, - говорит он, - и окажется, что только крупные студии и мощные продюсерские группы могут претендовать на госзаказ, т. е. государственное финансирование, тогда ещё более сузится простор для творческих экспериментов и дебютов, которые крайне важны для выявления талантов».
В то же время Сулькин отмечает, что сейчас у премьер-министра много дел помимо кинематографа и, возможно, до кино руки у Путина дойдут ещё не скоро. На это указывает и анонимный автор послания, полученного в Голливуде: комментируя сообщения о создании Правительственного совета по развитию кинематографии, «кинематографисты надеются, что все эти декларации в обозримом будущем останутся на бумаге».
Нил Розендорф надеется, что Россия будет более открыта по отношению к Западу. В частности, он советует Москве расширить сотрудничество с Голливудом – не в последнюю очередь и потому, что движущей силой американского кинематографа является прибыль. Розендорф приводит неожиданный пример: Испания при Франко сумела привлечь голливудских продюсеров и режиссёров, что позволило авторитарному режиму значительно улучшить свой образ в мире. Это было удачное использование «мягкой силы».
Олег Сулькин к этой идее относится скептически. «В России очень сильны антиамериканские настроения, - отмечает он, - причём, как во властных структурах, так и в широких массах, которые зомбированы многолетней анти-американской пропагандой. Любое усиление Америки, включая и на культурном направлении, например, увеличение количества американских фильмов или программ на телевидении, сразу же вызовет болезненную реакцию: «Нам это не нужно». Поэтому я не думаю, что это реально.
На российском телевидении американские телесериалы практически вытеснены. Теперь Россия самодостаточна: она сама производит массу плохих сериалов, которые заполняют эфир. Очень сильны голоса тех, кто хочет ограничить прокат иностранных фильмов в кинотеатрах, установив жёсткую квоту. Прокатчики стонут: они понимают, что если будут введены такие квоты, прокат довольно быстро обанкротится. Как мы знаем, деньги в прокат приносят именно американские фильмы. Если же будут спущены разнарядки, то начнутся приписки: будут говорить, что демонстрируется фильм «Адмирал» или ещё какой-то фильм патриотической направленности, а сами будут крутить «Железного человека» или «Супермена».
Сулькин считает, что ситуация может измениться лишь в том случае, если президенты Барак Обама и Дмитрий Медведев сумеют добиться оттепели в двусторонних отношениях, но ему это кажется маловероятным. Пока же, отмечает критик, деятели кино определённого типа движутся навстречу власти, демонстрируя умение и желание угадывать запросы начальства. В качестве примера Сулькин называет «патологически антиамериканскую» картину Юрия Грымова «Чужие». В этот же список можно включить и «Поцелуй не для прессы», в герое которой безошибочно угадывается Владимир Владимирович Путин. Возможно, продюсеру этого, как теперь говорят, «биопика» Анатолию Воропаеву не дают покоя лавры Никиты Михалкова, ставшего в последние годы кинематографическим лицом власти и личным другом Путина.
Позиции Михалкова, однако, несколько пошатнулись после того, как прошедший в декабре съезд Союза кинематографистов России отказался переизбрать его своим председателем. Олег Сулькин, будучи членом Гильдии критиков Союза кинематографистов, к расколу в этой организации относится с глубоким сожалением. «В условиях российской реальности сильный творческий союз может быть определённым противовесом, сдерживающим авторитарные тенденции, - говорит он. – В своё время Союз кинематографистов был застрельщиком перестройки и тем центром, где выковывались идеи новой, демократической России. Очень важно, чтобы и сейчас был некий рупор либерализма, свободных, и, может быть, оппозиционных тенденций».
