Ольга Цепилова – старший
научный сотрудник социологического института Российской Академии Наук в
Петербурге, член федерального бюро партии “Яблоко “ и заместитель председателя
фракции «Зеленая Россия». Ольга два года находится в США по программе Фулбрайта
в Институте Кенона в Вашингтоне. Нана Кемп попросила ее прокомментировать
российскую акцию в Грузии.
Ольга Цепилова: Я в партии уже два года. Как
известно, для «зеленых» любая война – это беда и горе. Мы, конечно, во всех
военных ситуациях стараемся занимать максимально мирную позицию. Моя партия и
её нынешние лидеры, например, Сергей Митрохин сделали очень серьезное заявление,
где говориться о том, что нужно очень серьезно рассматривать проблемы всех
малых кавказских народов.
Конечно, очень аккуратно относиться вообще к отношениям и с независимыми государствами на Кавказе, и к взаимоотношениям всех кавказских народов. То, что сейчас вызывает достаточно негативную позицию по отношению к партии «Яблоко», это позиция «Яблоко» о том, что нельзя предоставлять независимость Абхазии и Южной Осетии.
Нана Кемп: Почему Вы так считаете?
О.Ц.: Это взрывоопасно для всего кавказского региона и для
всех народов России. Это может повлечь необратимые последствия и развал, в том
числе, России. Но это – единственная партия, которая занимает такую позицию.
Что еще опасно, это то, что военные действия на территории Грузии привели к
усилению так называемой «партии войны» в России.
Сейчас нет независимых СМИ в России. Материал подавался таким образом, что большинство населения поддерживает политику государства и считает, что это – проявление сильной позиции. В связи с этим растет рейтинг и Путина, и Медведева.
Н.К.: Чем Вас тревожит рост популярности президента и премьера?
О.Ц.: Опасность заключается
в том, что это усиление «партии войны», наращивание каких-то военных планов,
усиление армии и финансирования на армию. Хотя эти военные действия показали,
что в России нет современного вооружения и она совершенно не готова к отражению
нападений на друзей. Она не может адекватно защитить людей.
В этом смысле,
скажем, потери среди мирного населения бывают куда как более значительным,
когда ты не имеешь точной техники, которая может поразить военные цели. В этом
смысле, российская армия, которая сейчас оснащена исключительно оружием
практически советских времен, оказалась не готовой даже к каким-то адекватным
реакциям по защите своего или дружественного населения.
Мы знаем такие
ситуации, когда российская армия, в общем, вела себя совершенно отвратительно
по отношению к собственному населению. Это действия людей, которые привыкли
жить в обществе, где не работают законы. Два года назад на марше меня ударили
дубинкой по лицу, у меня было два перелома. Я лежала в больнице месяц. Второй
год идет и мы, видимо, будем подавать дело в Страсбурский Суд, но не уверены,
удастся ли найти правду в суде.
Н. К.: Обещают вывести войска из Грузии, но почему-то не выводят. Можно ли верить
российским властям?
О.Ц.: Трудно судить. Вы понимаете, мы здесь находимся в Вашингтоне и, когда мы
звоним на родину, нам говорят, что в российских средствах массовой информации
сообщают, что в Грузии нет российских войск. Здесь в СМИ мы узнаем, что они
есть. Трудно судить, есть ли они или нет. Я предполагаю, что в какой-то мере
они присутствуют на территории Грузии. Можно ли верить? Я вообще сейчас не верю
современным политикам.
Я участвовала в последних выборах в Государственную
Думу, где была кандидатом по одной из самых больших территорий Санкт-Петербурга
и я знаю, как проходили эти выборы. Я знаю, что ни в коем случае нельзя верить
политикам, потому что, скажем, результаты выборов, - а это очень серьезный
процесс, выборы в Государственную Думу, - они подделываются и фальсифицируются. Поэтому я не верю российской
политике. И если у меня нет им веры в таких вещах, то почему я должна верить,
что говорится в отношении военных действий. Это не менее острая проблема, чем
выборы представителей народа в Государственную Думу.
Н.К.: Скажите, пожалуйста, кто сейчас имеет ведущую роль при принятии решений в
России: тандем Медведев-Путин или один Путин?
О.Ц.: Я думаю, Путин, конечно, потому что Путин выбирал преемника и я полагаю, что он выбирал такого преемника, который позволит ему единолично принимать решения.
