Внешнюю политику России по просьбе Русской службы «Голоса Америки» комментирует один из ведущих российских политологов, председатель Совета по внешней и оборонной политике Российской Федерации Сергей Караганов.
Анна Плотникова: Изменение внешней политики России от Евросоюза и США к Китаю, Ирану и Средней Азии: ваш комментарий?
Сергей Караганов: Изменения внешней политики России от США и Европы к Ирану, Китаю и Средней Азии не происходит. Происходит очевидная коррекция российской внешней политики в направлении реальных изменений в мире. Центр мировой экономики смещается в развивающуюся Азию. Это – Дальний Восток, Юго-Восточная Азия, Индия. Мы до сих пор оказывали этим регионам недостаточное внимание.
Что же касается поворота к Ирану и к Центральной Азии, то, действительно, происходит поворот. Мы вынуждены заниматься этим потому, что из этого региона исходят почти все непосредственные угрозы национальной безопасности России – от дестабилизации до проникновения радикального исламизма и терроризма, плюс распространение ядерного оружия. Другое дело, что мы видим, что Европа сейчас находится в очередной раз во внутреннем кризисе, когда она потребляет больше энергии, чем производит, и она не является очень удобным и очень перспективным партнером в ближайшие годы. Но это – не поворот от Европы, а поворот к реалиям современного мира.
Что же касается российско-американских отношений, то они проходят через очередной трудный период, через проявления «холодной войны» и с той и с другой стороны. Но любая попытка восстановления враждебности в российско-американских отношениях показывает, что, несмотря на наличие разногласий, общие интересы серьезно превалируют. Другое дело, что в Америке сейчас побеждает демократический мессианизм. Это нужно уважать. Я бы очень хотел, чтобы у нас демократический мессианизм тоже когда-нибудь стал нашей идеологией. К сожалению, он не всегда практичен. Особенно сейчас, в нынешних обстоятельствах в Азии на бывшей советской территории. Но я надеюсь, что идеологические разногласия, которые у нас существуют с США и с Европой, будут преодолены нами.
Мы проходим через консервативную консолидацию и контрреволюцию. Но я думаю, что весьма вероятно, что мы вернемся на путь более демократического и более эффективного развития. Но это – не поворот. Это – коррекция, которая соответствует реалиям современной России и современного мира. Сейчас очень многие, недовольные вектором развития внутренней политической ситуации в России, должны учитывать, что мы становимся большими, что мы становимся взрослыми. Мы должны всерьез относиться к своей новой роли, учитывать, что нам говорят, но при этом идти путем, который мы считаем правильным. Зазнаваться не стоит. Но и принижаться – излишне.
А.П.: Чем полезно и чем чревато может быть ориентация на нынешнего президента Ирана Махмуда Ахмадинежада?
С.К.: У нас нет ориентации на нынешнего президента Ирана. Мы, естественно, поддерживаем отношения с Ираном. Это одна из самых сильных потенциально и самых многообещающих стран большого, расширенного Ближнего Востока. Это, пожалуй, единственная страна, которая может быть реальным лидером региона, хотя идеологическим лидером она не может быть – потому что это персидско-шиитская страна в регионе, где преобладают арабы и сунниты.
Но тем не менее в их руководстве сейчас возобладало экстремистское крыло. Мы будем с ними сотрудничать. Мы не хотим свержения иранского режима. Мы не собираемся бороться против Ирана, как пытаются сейчас бороться с ним Соединенные Штаты Америки, имеющую свою историю в этом деле. Но против приобретения Ираном ядерного оружия мы бороться будем бескомпромиссно – потому что это не отвечает нашим национальным интересам по целому ряду причин. Первая из них – то, что даже существующие носители ядерного оружия достигают южных регионов России, а это будет означать появление просто непосредственной, прямой угрозы самым коренным интересам национальной безопасности России.
А.П.: В последнее время на Западе идут разговоры о том, что Россия заигрывает с одиозными режимами, такими, как режим Сапурмурата Ниязова, режим Ким Чен Ира, режим Лукашенко… Запад терпит этот флирт из-за своих экономических интересов, или этого заигрывания вообще не существует?
С.К.: Наше «заигрывание» с режимом Ким Чен Ира совершенно понятно для наших западных партнеров. Это политика, согласованная в рамках «Большой шестерки», которая ведет переговоры с КНР по вопросам ядерного оружия. Мы не хотим, чтобы Северная Корея получила ядерное оружие.
А что касается Туркменистана, то я, конечно, скорблю по поводу того, что мы дружим с ним, но, насколько я понимаю, с ним дружат, как и мы, американцы и европейцы. И никто не ставит Туркмению в список враждебных держав.
Что касается режима Лукашенко, то мой взгляд на это очень прост: – мы ответственны за Белоруссию не в меньшей степени, чем сам белорусский народ ответственен сам за себя. Пока мы можем быть нейтральны. Но в конечном итоге мы вынуждены будем сделать выбор. Режим Лукашенко продержится еще не долго: либо он уйдет с помощью России, либо будет свергнут народным волнением и с помощью Запада. Естественно, первый вариант лучше для России. Но раскачивать ситуацию искусственно мы пока не готовы – хотя бы потому, что мы имеем абсолютно нестабильную и ненадежную Украину. И пока мы не сможем построить балтийский газопровод, мы просто не сможем обеспечить энергетическую безопасность Европы. Поэтому мы вынуждены выжидать. Совершенно очевидно, что режим Беларуси не является перспективным, не является современным, не отвечает вызовам будущего и долгосрочным национальным интересам России. Он будет изменен. Вопрос только в том, каким образом.
