Прокомментировать послание президента Буша и его значение для дальнейшего развития американо-российских отношений мы попросили Машу Липман, главного редактора журнала Pro et Contra и члена научного совета Московского Фонда Карнеги.
Билл Скандрич: В своем обращении президент уделил большое внимание вопросам о борьбе с терроризмом, демократизации во всем мире, проблемам энергетики… Это все вопросы, в которых, казалось бы, Россия может и, скорее всего, будет играть немаловажную роль. Но, за исключением терактов в Беслане, президент Буш в своей речи не упоминал России. Как вы это оцениваете? Что это говорит о нынешнем состоянии американо-российских отношений?
Маша Липман: Главным образом это говорит о том, что Россия никаким образом не находится в центре внимания США, что есть страны и есть проблемы, которые для США неизмеримо важнее. В этом нет ничего нового, дело так обстоит уже в течение довольно длительного времени. У США – война в Ираке, которая поглощает огромное количество внимания, и денег, и ресурсов. У США – очень серьезные проблемы на Ближнем Востоке в связи с недавними выборами в Палестине, с тем, что ХАМАС получил большинство: это тоже, несомненно, американская проблема, и очень-очень серьезная. Есть проблема Ирана... Так что в общем ничего нет удивительного в том, что Россия не оказалась в центре внимания.
Но она и не оказалась среди тех стран, которых американцы считают партнерами и которых они числят среди своих союзников по борьбе с терроризмом. То есть формально, конечно, Россия числится партнером, но в действительности после того, как президент Буш объявил поход против терроризма в мире, в общем, две страны очень мало что делали вместе, сообща в борьбе с терроризмом в мире. Каждая из стран борется с терроризмом, ведя свою войну: американцы – в Ираке, Россия – в Чечне. И отношение обеих стран к этим двум войнам по крайней мере сдержанное, а местами даже и неодобрительное.
Так что в общем не удивительно, что в речи президента России не нашлось места, и особенно – что не нашлось места никакой критике России, на что, может быть, кто-то рассчитывал, кто-то, может быть, и хотел бы услышать такую критику в Соединенных Штатах. Но я думаю, что, в конце концов, критика в какой-то степени бросала бы тень и на самого президента Буша – что он гораздо больше уделял внимания России, президенту Путину раньше, в предшествующие годы своего президентства. И если все, чего он достиг, – это претензии к России по части ее внутренней политики, то, в общем-то это получилось бы как бы и не к его чести. Поэтому я думаю, что, может быть, и не в интересах президента Буша было включать Россию в обращение к нации и уж тем более Россию критиковать. Действительно, говорить о России как о партнере, союзнике, в силу того, что я уже сказала, в силу того, что есть критики, серьезные критики России в США, ему было не с руки. И точно так же, мне кажется, ему было не с руки и Россию критиковать.
Б.С.: Президент Буш зато упомянул Иран. Он сказал, что народы мира не должны позволить иранскому режиму завладеть ядерным оружием, и подчеркнул, что Америка продолжит свои усилия по сплочению стран мира для противодействия этим угрозам. Одной из этих стран, разумеется, является Россия. Как вы думаете, совпадают ли интересы США и России по этому вопросу? И будет ли роль России в решении ядерной программы Ирана позитивным фактором или станет еще одним камнем преткновения в американо-российских отношениях?
М.Л.: Я думаю, что интересы, несомненно, совпадают. Потому что если говорить, что Иран – это страна с плохо предсказуемым руководством, страна, где президент делает в последнее время в высшей степени скандальные и агрессивные заявления, если эта страна действительно получит ядерное оружие, страна, которая находится вблизи российских границ, – я думаю, что это представляет опасность не только для США, но и для самой России. Я думаю, что в российском руководстве уж по крайней мере есть люди, которые это понимают.
У России есть интересы, связанные с тем, что она вкладывала значительные средства в содействие Ирану, в строительство ядерных электростанций, в освоение мирного атома. Но тем не менее представляется все-таки, что эти интересы, как бы они ни были серьезны, отступают перед лицом той опасности, которую представлял бы ядерный Иран. И хотя между Россией и Ираном было много разногласий, и было много переговоров, которые кончались не слишком удачно по этому вопросу, Россия очень старалась до последнего занять отдельную какую-то позицию и продемонстрировать, что у нее с Ираном особые отношения, что она может добиться от него каких-то уступок, которые устроили бы и страны мира. В частности, чтобы обогащение урана, который предназначен для атомных электростанций в Иране, осуществлялось на российской территории. Тем не менее из этого ничего не получилось. И в общем, я бы сказала, в резкой и оскорбительной форме руководство Ирана раз за разом, вроде бы обещая России, что оно рассмотрит эти предложения, от них потом отказывалось.
И, видимо, чаша терпения переполнилась. В самое последнее время и Россия, и Китай – члены Совета Безопасности, которые раньше не поддерживали страны, поддерживавшие США, то сейчас они присоединились к тому, чтобы обсуждать все-таки проблему Ирана в Совете Безопасности. Обсуждение это должно, вообще говоря, привести к санкциям в отношении Ирана. То есть в самое последнее время наблюдается серьезное сближение позиций России и США по вопросу об Иране. Я думаю, что это, несомненно, позитивно, и позитивно для обеих стран. И, может быть, это даст возможность хотя бы по одному, но очень важному вопросу преодолеть то охлаждение, которое развивается и ухудшается в последний, уже довольно длительный период в отношениях между США и Россией.
Б.С.: Маша Липман, большое вам спасибо.
