Недавно умер мой сосед, славный старик. В годы Второй мировой войны он был морским летчиком, на его боевом счету несколько потопленных немецких подлодок. После войны работал пилотом гражданской авиации. В январе 1961 года услышал инаугурационную речь нового президента Джона Кеннеди – ту самую, где Кеннеди произнес вошедшую в анналы истории фразу «Не спрашивай, что твоя страна может для тебя сделать; спроси, что ты можешь сделать для своей страны». Так мой сосед тогда и поступил: приехал в Вашингтон, пришел в госдеп и спросил у дежурного чиновника: «Что я могу сделать для своей страны?»
Разобравшись, что он не псих, а искренний патриот, ему предложили поехать в далекую слаборазвитую страну и от имени Америки помочь этой стране наладить пассажирское авиасообщение. Так мой сосед стал основателем афганских авиалиний.
В пятницу 20 января 1961 года, день инаугурации Джона Кеннеди, первого католика, ставшего президентом США, Папа Иоанн XXIII специальным эдиктом отменил – только на один день – запрет на потребление мяса по пятницам. Молодой президент на завтрак ел яичницу с беконом.
На инаугурации не все шло гладко. Бостонский кардинал Кашинг необычайно затянул благословение. Оказалось, он заметил, что сквозь доски помоста пробивается струйка дыма, подумал, что это задействовало взрывное устройство, и решил погибнуть сам прежде, чем на помост ступит новый президент. На самом деле задымилась перегретая электропроводка, и монтеры уже устраняли неполадку.
Когда на трибуну поднялась и запела знаменитая негритянская певица Мариан Андерсон, конгрессмен-демократ Говард Смит, известный своими расистскими взглядами, демонстративно ушел.
Престарелый поэт Роберт Фрост, прежде чем прочесть написанное в часть торжества стихотворение, обратился к новоизбранному президенту: «Дорогой мистер Джон Финли…», – почему-то вместо имени Кеннеди у него с языка соскочило имя их общего знакомого, гарвардского профессора.
Сам Кеннеди, принимая присягу, от волнения не заметил, что у него рука соскользнула с Библии. Это дало основание некоторым протестантам-фундаменталистам говорить, что его президентство нелегитимно.
Все эти анекдоты приводятся в книге Терстона Кларка «Не спрашивай: инаугурация Джона Кеннеди и речь, которая изменила Америку» [Thurston Clarke Ask Not: The Inauguration of John F. Kennedy and The Speech That Changed America, Holt]. Главное в книге, конечно, анализ знаменитой речи и ее последствия.
Более всего запомнилась фраза, которую я уже цитировал, но на самом деле основным содержанием речи был не призыв потрудиться на благо общества, а призыв выстоять и победить в «холодной войне». Основной мотив – сигнал тревоги. «Снова зовет нас труба», – говорил Кеннеди, упоминал «бремя долгой сумеречной борьбы», «неопределенное равновесие страшных угроз». Он говорил о необходимости покончить с бедностью и болезнями, но не в США, а в других странах. Бедность и болезни – питательная среда для коммунизма. Короче, пафос речи был в призыве к борьбе с советской угрозой.
Достопамятная речь была четвертой по краткости в истории инаугурационных речей – всего пятьдесят два предложения, тысяча четыреста слов, т.е. пять-шесть машинописных страничек. Из 1400 десять слов выражают идею свободы – «свобода», «свободный», «воля». Одиннадцать – вариации с корнем «нов» – «новый», «заново», «обновление». Четыре раза возникает слово «поколение», три раза «революция». Слова «земля», планета», «мир», «земной шар» употреблены четырнадцать раз.
Кларк деконструирует речь, чтобы показать механизм ее необычайной эффективности. Он также пишет о том, что это была, возможно, последняя в истории американской политической риторики инаугурационная речь, которая давала слушателям ощущение, что они выбрали в президенты действительно особенного человека, наделенного возвышенным мышлением. Впоследствии стиль президентских речей изменился. Президенты стараются показать, что они ребята простые, такие же, как и все, свои парни.
Хотя он и посвятил свою книгу инаугурационной речи Кеннеди, историк признает, что все же самая замечательная речь из произнесенных погибшим президентом была не эта, а та, что он почти полностью сымпровизировал три с половиной года спустя. Двадцать третьего июня 1963 года Кеннеди прилетел в заблокированный по приказу Никиты Хрущева западный Берлин. Около миллиона человек набилось на площадь Рудольфа Вильде. И они услышали, как Джон Кеннеди сказал: «Все свободные люди, где бы они ни жили, граждане Берлина, и, следовательно, я как человек свободный с гордостью произношу слова Ich bin ein Berliner (Я – берлинец)».
Это был мощный призыв к солидарности всех свободолюбивых народов перед лицом угрозы тоталитарного рабства. Через пять месяцев Кеннеди был убит.
